— Может быть утром ты найдешь меня не совсем адекватным. — Таманцев решил не темнить, говорить правду.
— Почему? — На ее лбу образовалась едва заметная вертикальная складка.
— Мне нужно извлечь кое-какую информацию из собственного рассудка. Я не знаю, каким структурным изменениям подвергся мой мозг… есть опасность, что обычный для меня процесс станет болезненным для психики. Подстрахуешь меня?
— Конечно. Если хочешь… я могу остаться с тобой, просто посидеть рядом.
— Нет, это лишнее. — Иван благодарно посмотрел на нее.
— Но почему так вдруг?
— Не вдруг, Флора. Процесс не зависит от моего желания. Я насколько мог сдерживал его, оттягивал наступление кризиса, но теперь уже не осталось повода для проволочек.
— Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь.
— Знаю. Но объяснять долго. Я все расскажу после, хорошо?
— Ладно. Расспрашивать не буду. Каких симптомов ты опасаешься?
— Временно может сбоить память. Я могу не реагировать на раздражители, как будто находясь в коме. Не пугайся, все пройдет.
— Ты точно уверен?
— Да. Нечто подобное со мной уже происходило.
— Я сделаю, как ты скажешь. Суток тебе хватит?
— Да, думаю, будет достаточно. А что должно произойти через сутки?
— Один раз в месяц собирается Совет саттов. Дата очередного собрания послезавтра.
— Мы должны там присутствовать?
— Обязательно.
— Я думаю, все будет в порядке. Главное — ты не пугайся.
— Я не из пугливых. — Флора попыталась улыбнуться, но почему-то не получилось. — Пойдем, а то стоим на лестнице…
* * *
Вымывшись и переодевшись, Иван вернулся в отведенную ему комнату. Огромное окно выходило в сад, одна створка была приоткрыта, и через нее проникал аромат цветов и пение птиц.
На столе подле вазы с фруктами лежал мобильный коммуникатор, и лист давно вышедшей из употребления в обитаемых мирах пластбумаги, на котором крупным, похожим на детский почерк было написано:
«Я рядом. Если что-то случится, просто постучи в стену».
Иван прочел записку, чувствуя, что уже понемногу начинает терять связь с реальностью.
Сев на кровать, он сжал пальцами виски.
Первые симптомы начавшегося поиска появились сразу после схватки с метаморфами, и это обстоятельство сильно настораживало Таманцева.
Дело в том, что до того как стать пилотом аэрокосмического истребителя, он служил в спецподразделении Совета Безопасности Миров. Уровень его доступа к секретной информации равнялся двум единицам, что означало: в память галакткапитана загружен изрядный объем секретной информации, но доступ к ней он мог получить только при наступлении определенных условий, к примеру, когда ему пришлось бы столкнуться с неким необъяснимым явлением, которое на самом деле известно людям, но строго засекречено в силу своей потенциальной опасности. Чтобы офицер военно-космических сил имел возможность принимать правильные решения, опираясь на достоверные данные, ему и имплантировались знания.