Отец над Пнем никогда не издевался. Насколько мне известно. Отец был крупный мужчина, стриженный ежиком, с двойным подбородком, мощными плечами и нормальным таким пузом. Пень все время на это пузо пялился. Приходил в опиловоч-ную, где работал отец, садился на табурет и пялился на отцово пузо, пока тот управлялся с большими полировальными кругами на пилораме.
Дом у Пня был не хуже, чем у прочих.
Это была крытая толем постройка у реки, в пяти или шести милях от города. Еще полумилей дальше, за выгоном, был заброшенный гравийный карьер, который власти штата вырыли, когда решили замостить окрестные дороги. Там были три довольно большие ямы, и со временем они заполнились водой. А потом понемногу эти три пруда слились и получился один.
Очень глубокий. И вода как будто черная.
У Пня, кроме дома, была еще и жена. Она была намного моложе и вроде как гуляла с мексиканцами. Отец говорил, что такое говорят те, кто сует нос в чужие дела, вроде Лоуи, Уэйта и Слейда.
Она была невысокая, плотно сбитая, с маленькими блестящими глазами. Когда я в первый раз ее увидел, мне запомнились именно глаза. Мы тогда были вдвоем с Питом Дженсеном, катались на велосипедах и остановились возле их дома, чтобы попросить воды.
Когда она открыла дверь, я сказал, что я сын Дэла Фрейзера. И еще:
— Который работает... — и только тут до меня дошло. — Ну, с вашим мужем. А мы тут ехали мимо, ну и подумали, что у вас можно водички попить.
— Погодите-ка, — сказала она.
Она вернулась, держа в каждой руке по маленькому жестяному стаканчику. Мне его хватило ровно на один глоток.
Но больше она не предложила. Просто стояла, смотрела и не говорила ни слова. Когда мы собрались уезжать, она подошла к самому краю крыльца.
— Вот была бы у вас, мальчики, машина, я бы тоже с вами покаталась.
Она улыбнулась. Зубы у нее были очень крупные.
— Поехали, — позвал Пит, и мы укатили прочь.
В нашей части штата мест, где можно половить окуня, было не так уж и много. Ловилась, в основном, радужная форель, иногда голец, в высокогорных реках попадалась мальма, а в Синем озере и в озере Римрок — серебрянка. Пожалуй, все, если не считать того, что в некоторые реки поздней осенью заходили красногорлый лосось и стальноголовый. Правда, если ты рыбак, и так было чем заняться. Окуня вообще никто не ловил. Большинство моих знакомых видели его разве что на картинках. А вот отец мой на него насмотрелся, потому что рос он в Арканзасе и в Джорджии, и у него на этих окуней, которые у Пня, были большие планы, потому что отношения у них с Пнем были приятельские.