Вскоре к их столику подошел молодой человек в тужурке, которые обычно надевали рабочие по праздничным дням.
- Это мой братец, — кивнула на него Алена. — А это Николай Христианович.
Невысокий, тщедушный человек с приподнятым правым плечом протянул влажную ладонь, представился:
- Максим Иванов!
- Ради приятного знакомства следует выпить! — предложил фон Зон.
Мужчины выпили водки, а девица шартрезу. Старавшийся казаться развязанным, Максим с налетом важности произнес:
- Вижу, что вы человек благородный. Однако моя сестрица по своей юной неопытности имеет к вам сильные чувства. А ей, между прочим, негоже находиться в таком месте, как «Эльдорадо».
- Я готов пригласить…
- Извиняйте, но это нетактично. Мы приглашаем вас к себе.
- Весьма рад! Официант, получи, — и фон Зон швырнул, не считая, деньги. — И вызови какой–нибудь экипаж. Мы едем, так сказать, знакомиться.
Все двинулись к выходу. Фон Зон ступал весьма нетвердо: нынче было выпито с излишком.
ДОМ РАЗВРАТА
Едва опустившись на сиденье экипажа, фон Зон тут же крепко уснул. Пробудился он, лишь когда его спускали по небольшой, но крутой лестнице какого–то дома.
Его провели в довольно просторную комнату, уставленную мебелью в пыльных чехлах, фикусами и геранью. В углу, возле обшарпанного пианино, стояла толстая пальма в кадке. Окна были плотно зашторены цветастыми занавесками. В комнате было несколько человек: девиц и юношей. Все с интересом разглядывали гостя — слишком резко контрастировал его аристократический вид с убогой обстановкой.
Гостя усадили за стол. Его тут же окружили девицы. Одна гладила ему щеку, другая поцеловала в макушку, третья подливала вина.
Но фон Зон вдруг проявил потрясающее постоянство. Он обвел взором помещение и твердо сказал:
- Кыш, гетеры! Я люблю лишь Алену. Где она?
- Братец не может доверить вам ее невинность.
- Что такое? Где Максим?
Явился Максим, прогнал девиц, сел рядом с гостем и строго сказал:
- Моя сестра Елена — девственница. Но если вы готовы возместить нравственный ущерб…совсем задаром… пятьдесят рублей.
- Готов!
- Вы у нее первый. Поздравляю! Давайте отметим событие, — и Максим протянул ему металлическую рюмку с вином.
Фон Зон пригубил едва напиток, как с отвращением поставил рюмку на стол:
- Что здесь за дрянь? Вы, любезный, желаете меня отравить? Да за такие проделки — Сибирь… Я ухожу от вас. Вы — обманщик.
Фон Зон едва приподнялся из–за стола, как его облепили девицы, стали щекотать, дергать, тормошить.
Но он вырвался из их объятий, нашел в передней пальто и, не поддаваясь на уговоры Максима, вышел из дома. Кругом царил ночной мрак. Извозчика нигде не было видно. Да и что ему делать в каком–то глухом месте? Фон Зон пригляделся к табличке одного из домов, разобрал, чиркнул спичкой: «Спасский пер., Адмиралтейской части».