— Товарищи! — кричал огромный мужичина, бежавший за другими. — Не бить их, не бить! Атаман велел взять живьем! Это наш приятель Курносов! — "Курносов! — закричали с диким воплем все другие. — Где он? где он?" Флахсман с изумлением смотрел на шайку разбойников. Все они были одеты в богатые шелковые, суконные, бархатные куртки; остальная одежда соответствовала такому наряду, хотя все одеяние было в беспорядке, измарано, изорвано. Ружья, пистолеты, рогатины, кистени, сабли составляли оружие разбойников.
— Стойте, бездельники! — вскричал Флахсман. — Чего вы хотите? Денег у нас нет!
— Господин ваше благородие! не дурачься! — отвечал приятель Курносова. — Брось пистолеты; мы тебя не тронем — вот те бог, не тронем, а если пикнешь, то смотри — мы сделаем из тебя решето!
Флахсман хотел отвечать; но две сильные руки схватили его сзади, вывернули пистолеты и сшибли его с ног.
— Ай да Митюха! — вскричали другие. — Молодец! Молодец! Наша взяла.
Оглушенный в падении, Флахсман был немедленно связан и слышал, как неистовые крики и вопли бешеной радости раздались между разбойниками, когда из-под телеги вытащили они его сопутника.
— Он! он! это он! — слышен был крик. Бледный, как испуганный индейский петух, исполнитель правосудия дрожал, словно в лихорадке.
И Флахсмана, и его сопутника положили в телегу, закрыли рогожею и повезли. Тихо, безмолвно шли вокруг телеги разбойники; слышно было, что с дороги своротили, ехали по лесу. Темная ночь была уже, когда телега остановилась. Флахсмана вытащили сначала и понесли к большому огню, расположенному среди небольшой поляны.
Тут набросано было множество подушек, пуховиков, и на них в беспорядке лежало и сидело множество народа. Вся шайка состояла более нежели из пятидесяти человек. Множество оружия всякого рода было повсюду разбросано; в стороне висели котлы и кипели щи, каши. Разбитые сундуки, ящики, тюки товаров лежали в стороне.
Как регулярный солдат отдал отчет атаману один из разбойников.
— Подавай сперва офицера, — сказал грубым голосом атаман.
Флахсмана принесли к нему. "Развязать!" — сказал атаман. Приказание было немедленно исполнено. Когда, расправляя свои затекшие и опухшие от давления веревок руки, Флахсман сел на земле и думал о своей странной участи, атаман начал говорить.
— Тебе, господин офицер, бояться нас нечего. Как солдат, ты своими копейками нас не обогатишь, да и попался ты к нам потому, что ехал вместе с полицейскою пиявицею, до которой мы давно добирались. Ее мы не выпустим живую… — Тут атаман замолчал на минуту, вдруг вскочил, снял шапку и вскричал: