один компонент не может быть отделен от другого логическим путем. Да и иные методики анализа
тоже не приводят к истине — слишком уж сложен сплав.
Конечно, будучи еще командиром роты и батальона, Власов видел, кто и как поднимается на более
высокие посты. Сочувствовать этим военачальникам он не мог, во–первых, в силу не слишком
высоких моральных качеств выдвиженцев Л.Д. Троцкого, во–вторых, потому, что они преграждали
путь наверх таким командирам, как он. Поэтому–то он и не проявлял никогда инициативы, чтобы
вынести оправдательный приговор.
Но при этом Власов и сам уже отчасти принадлежал к советской армейской элите, по которой
наносился удар, сам мог оказаться на скамье подсудимых. Это, конечно же, не могло не наполнять его
«чувством возмущения».
Но, с другой стороны, Власов — человек, закончивший семь курсов «военно–бюрократического
университета» в штабе ЛВО, не мог не понимать, что так открывается путь и для его карьеры, и для
карьеры тех, кому «дороги интересы Русского народа». Действительно, если в 1935 году появилось
105 новых генералов и маршалов, то в 1937 году таких назначений было сделано 585, а в 1939 году —
1674.
Ошеломляющая, невиданная динамика свершения карьер.
И это не могло не радовать А.А. Власова.
Тем более что, как писал А.А. Власов в довоенной автобиографии, он «никаких колебаний не имел.
Всегда стоял твердо на генеральной линии партии».
Вот уж воистину чудный характер, где благородство легко перетекает в подлость, где предельная
осторожность сливается с самопожертвованием, а искренность оборачивается лицемерием.
Виктор Филатов в своей работе, посвященной Андрею Власову (нам еще предстоит рассмотреть ее!),
дает любопытную оценку деятельности Власова на поприще члена военного трибунала.
«Из партийной характеристики, — пишет он, — видно, что член партии с 1930 года майор А.А.
Власов в должности командира полка славно повоевал на этом фронте в составе Ленинградского
военного округа — оплота Льва Давидовича со времен еще семнадцатого года, когда там верховодил
он, будущий «романтик революции» и «создатель Красной Армии» Бронштейн–Троцкий,
перекрасивший в красный цвет «легион бундовцев — средоточие животного «национализма и
сепаратизма в российском рабочем движении». Но не это главное, главное в том, что «легион» был
всегда антирусским, зоологически ненавидел все русское [15] и русских. Вел с Россией войну тайную
и явную, пакостил ей на Украине и в Белоруссии, в Прибалтике, но в основном — в самой России.
После революции БУНД под тайным водительством Бронштейна–Троцкого троянским конем лихо