Замечу — это была демократическая толпа. К ней мог присоединиться любой, кто пожелал бы порешить Эдди и мою семью. Я даже разглядел несколько детей. Это меня удивило. И пожилых господ, которые, несмотря на дряхлость и застенчивость, держались бодро. Словно их поглотила толпа и подпитывала своей энергией и их немощные тела превратились в ловкие пальцы сильной руки. Но разве эти люди не буддисты? А если так, следовательно, буддистов можно вывести из себя, как всех остальных? Хотя ради справедливости надо заметить, что это Эдди нарушил их безмятежность отравлением, убийством, шантажом и насилием. Ведь внутренняя безмятежность не гарантирует непроницаемости извне для подобных гнусностей. Никто из них не улыбался, как Будда. Их улыбки были змеиными — улыбками сорокоглавых драконов.
Даже солнце приняло грозный вид и быстро падало к горизонту. Я подумал, что свет для резни не нужен. Ей требуется темнота.
Но что это? Толпа наддала ходу! Я и до этого успел вымотаться, а теперь и вовсе несся сломя голову. Досадно! В последний разя решился на марафон, когда, обставив двести миллионов сперматозоидов, первым оказался у яйца. И вот снова пришлось бежать. Хотя, если честно, происходящее поднимало мне адреналин. Я настолько привык к бесконечным раздумьям, что действие неожиданно пришлось по вкусу. Жаждущая крови толпа рвалась вперед — что мне оставалось делать?
Сумерки окрасили небо в нежно-красный, сиропный цвет — такой насыщенный, что сносило голову. Не сбавляя бега, я пожалел, что у меня нет мачете, голыми руками было трудно пробивать себе дорогу сквозь густую поросль. Я нырял в незаметные проходы, где заходящее солнце проявляло себя лишь редкими мазками. Грозные звуки джунглей напоминали объемный звук дорогой домашней стереосистемы.
Через полчаса я начал отставать и терять толпу из виду. Проклятие! Что теперь делать? Как поступить? Я бежал, падал, меня тошнило, и я снова вставал. Зачем нас сюда принесло? Шли бы они к такой-то матери, эти тайцы. Австралийская толпа способна вытрясти из человека душу, но потом он, хоть и на карачках, доберется до дома. А здесь готовилось убийство. Нет, не убийство — бойня! Собирались покончить с отцом. Кэролайн! Терри! Они попали в ловушку и ничего не ждали. Я бежал до полного изнеможения. Прибавьте к этому жару, комаров. И страх. Нет, мне не справиться. Но каким образом мне предупредить родных?
А если…
Нет, не получится.
Но можно ведь попробовать…
У меня мелькнула мысль. Глупая, невозможная, пришедшая в голову от отчаяния. Я, должно быть, свихнулся. Или это тешит себя мое воображение? Но все-таки это была мысль! Вот такая: мы с отцом связаны глубже, чем обычно родитель с сыном, и у меня давно возникло подозрение, что мы можем невольно читать мысли друг друга. И теперь, если я достаточно сосредоточусь и приложу небольшое физическое усилие, возможно, мне удастся послать ему предупреждение. Абсурд? Или гениальное решение?