Полиция нажимала и на мать, но та отказывалась отвечать даже на простейшие вопросы. Она не сказала бы, сколько времени, если бы ее об этом спросил старший следователь. Терри больше не мог вернуться домой. Это убивало мать. Она безутешно плакала и с тех пор большинство ночей проводила в старой кровати младшего сына. К каждой еде готовила какое-нибудь из его любимых блюд и, наверное, в наказание себе повесила на холодильник фотографию Терри, прижав ее пластмассовым ананасом на магните. Постоянно смотрела на нее и дошла до того, что мерила рулеткой. Однажды утром я сошел вниз и, увидев, что мать снова разглядывает снимок, сказал:
— Дай-ка я его выброшу.
Она не ответила, но, когда я потянулся к фотографии, толкнула меня локтем в живот. Это моя-то мать! В следующий раз я проснулся в четыре утра — она сидела на краешке моей кровати.
— Что случилось?
— Ты помнишь «Уильяма Уилсона» По и «Двойника» Достоевского? — Эти книги она мне читала, когда я был в коме. Я отлично их помнил, почти слово в слово.
— Мне кажется, у Терри есть двойник, — сказала мать.
Я покачал головой:
— Не думаю.
— Послушай: у каждого в мире есть свой двойник. То же самое произошло и у нас. Не Терри стрелял в человека — стрелял его двойник.
— Мама, я там присутствовал. Стрелял Терри.
— Признаю, что он на него похож. Но это свойство двойников. Они обладают внешним сходством. Абсолютным. Похожи не чуть-чуть, а полностью.
— Мам… — Но я не успел ничего сказать — она ушла.
Так где же скрывался Терри? У Гарри? На следующее утро за завтраком я решил это проверить. Покинув дом, обнаружил, что репортеры исчезли. Но когда сел в автобус, мне пришло в голову, что за мной могли следить. Стал присматриваться к машинам и обнаружил хвост — синий «коммодор». Вышел из автобуса на следующей остановке и направился в кино. Показывали комедию о человеке, который умер, но являлся жене привидением каждый раз, когда она пыталась посмотреть на другого мужчину. Все смеялись, кроме меня. Мне кинофильм показался абсурдным и особенно не понравился влюбленный в свою особу покойник. Когда через два часа я вышел на улицу, машина меня поджидала. Я понимал, что мне необходимо оторваться от слежки — «стряхнуть хвост», — и нырнул в магазин. В нем продавали одежду, и я примерил вечерний костюм. Оказалось, что я недурно в нем выгляжу, но рукава были коротковаты. Из окна, сквозь ноги манекенов я видел синюю гончую. Спросил у продавца, нет ли в магазине заднего входа, хотя намеревался воспользоваться им в качестве выхода. Дверь нашлась. С той стороны стоял другой «коммодор» — белый, с кожаными сиденьями, и я почти ощутил запах кожи. Быстро зашагал по улице, ища глазами, в какой бы еще зайти магазин.