- Соломон! и что, тот самый? Вы, должно быть, одна из его наложниц, только он...
(Гудки в трубке)
...не Борисович; звонят, тоже мне...
Хрусталев усмехнулся, его отвлекли: на столе лежал карточный расклад; никогда ране не появляющаяся рядом с Высокими 2-ого уровня Ехидна, теперь вот она, пожалуйста!
- Нут-ка, а если - так?
Сгреб карты со стола, перетасовал из, раскрыл колоду, одна карта, другая, а! опять: Ехидна, за ней - Белый 2-ого Темных и - Она 1-ого Светлых.
- Чертовщина, однако, - пробормотал Хрусталев, - Ехидна обычно любит Низких Светлых, Высокое ее будит, а тут: и Она, и Белый, странно.
Карты! Еще бы, не Карты! Хрусталев выудил их из сумки отъезжающего в Индию Тратотара Спельциписмунса, а, попросту говоря, Костика Севрюгина. Да и зачем Тратотару в Индии Карты? рисовал их хрусталевский друг Андрей, человек серый, циничный, в магии - дуб, но ведь Карты только такой нарисовать и мог! Идея пятимастной колоды давно волновала господ из ордена "Черная Орхидея", первую подробную опись Карт сделал Олег Мерлин, впрочем, где он теперь? Там же, где и Андрей, только чуть, немного раньше... Сам орден распался где-то с полгода назад, кто где: Ромка-Брынк отошел от дел, сменив пантакли на ноты, женился, развелся, ездил с концертами в Бельгию... Графиня Саапштальская вышла замуж и слегла в "Ганушкина", Кузьма спился и уехал помирать, кажется, в Новосибирск.
Ностальгия! Хрусталев зажмурился. А жмуриться у него получалось отменно: лицо (эдакое, что многие девушки назвали бы лицом интересным) его интересное лицо вдруг - стягивалось куда-то к ушам, словно из мягкой резины оно, губы, и без того тонкие, исчезали совсем, оттягиваясь к тем же ушам, а очки так слегка приподымались над, маленьким с легкой горбинкой, с раздавшимися ноздрями, носом, что... право же, Хрусталев жмурится умел.
Теперь вспомнил о звонке.
"Что ж это я так? может, кто по делу звонил?"
Хрусталев скучал.
Минуло многое, предоставив настоящему решать самому: кому в долг, кому в охоту, Андрей как-то выдал: "прожить надо так, чтобы смерти не было больно за твои мучительные годы"; прошлое отмирало, вместе с трехкопеечными трамваями и французскими изданиями Гумилева, прошлое рассыпалось вместе с антисоветскими песнями и деревянными домиками Нижнего Красноусопья, отлетало навсегда - с ноябрьскими криками "ура!", с невыразимом запахом Москвы, мягким, чарующим, с глупыми грезами тогдашних борцов за Добро и Справедливость... Сегодня, сейчас, уже не было ни прогулок в XIII век за Эликсиром Бессмертия, ни уроков у Джона Рипли, ни яростных споров с Нострадамусом о Вратах Семи Сфер, какие к черту мистики! Бытовал анекдот: чернушников к 89 году столь много развелось, что вот договорись они друг с другом на тему захвата власти в Союзе - о, это был бы самый забавный государственный переворот за всю историю человечества! а, впрочем, кто мог знать (из любителей подобных анекдотов), что все: и на самом деле, и гораздо сложнее...