— Друг.
Голубые глаза Даниила ласково заискрились, и он, сжав руку девушки, сказал:
— Ну что ж, друг моего друга — мой друг.
Они всё организовали, так что придавленной горем и оттого плохо соображающей Ариадне не пришлось шевельнуть и пальцем. Странно, но её душа онемела, как будто в неё сделали обезболивающий укол. Она даже не вздрогнула, услышав, как Влад сказал кому-то по мобильному:
— Задержусь немножко. Нет, до завтра — максимум. Ладно… И я тебя целую.
Кто был на том конце линии? Любимая девушка? Жена? А может, мать? Мать… да, возможно. А впрочем, не всё ли равно?
Но точки над i расставил Даниил, спросив Влада:
— Что, твоя половина беспокоится?
Влад бросил быстрый взгляд на Ариадну, но на лице у неё не дрогнул ни один мускул. Просто сердце, до сих пор умудрявшееся как-то биться под каменной плитой боли, натужно дрожа, как штангист, фиксирующий вес, теперь остановилось. И плита раздавила его. Крак — и всё. Очень быстро, так что Ариадна даже не успела что-либо почувствовать. Она умерла. А мёртвым — уже всё равно.
Она продолжала убирать со стола после поминок, но душой была там — с папой. Правду говорят, что, пока родители живы, мы остаёмся детьми. А когда они уходят, наше детство кончается безвозвратно. Для отца она всегда была маленькой девочкой, а теперь она стала взрослой.
Нет, не взрослой. Мёртвой.
— Русалочка, иди, приляг, мы тут сами уберём, — сказал Влад.
Ариадна продолжала машинально собирать посуду. Вернее — её тело. Зомби. Она не возражала, когда стопку грязных тарелок забрали у неё из рук, а её саму, взяв за плечи, отвели в другую комнату и заставили лечь на кровать.
— Меня беспокоит, что она не плачет. Поплакала бы — может, легче бы стало…
— Может, потом поплачет, позже.
Это переговаривались Влад с Даниилом, убирая со стола. Ариадна лежала на кровати в своей комнате, глядя мёртвыми глазами в потолок.
Сорок дней прошли, как в тумане. Ариадна машинально ходила на работу — выдавать детям книги, а потом возвращалась в пустую тихую квартиру. Она не знала, откуда у неё взялись деньги на погребение; помнила только, что держала какие-то деньги в руках, причём немалые. Похороны были не самыми дешёвыми, на такие её сбережений не хватило бы. Думать о том, что их оплатили Влад с Даниилом, не хотелось. Но — приходилось, потому что, как только к Ариадне вернулась способность нормально думать, она сразу сопоставила факты. Её с отцом сбережения оказались вообще нетронутыми. Холодильник лопался от еды, за коммунальные услуги, интернет и телефон было уплачено, на счету за мобильную связь лежала хорошая сумма: разговаривай — не хочу. Мусор был выброшен, протекающий кухонный кран отремонтирован…