— Здравствуйте, товарищи, — негромко сказал он.
— Здравствуй, товарищ! — дружно отозвалась вся камера.
Поднялось еще несколько голов. Все сочувственно разглядывали новенького. Изможденное, небритое лицо его было все в синяках и кровоподтеках: видно, при аресте ему крепко досталось. Однако держался он хорошо.
Мулланур в свою очередь тоже внимательно разглядывал товарищей по несчастью.
В углу на парах лежал раненый красноармеец. Рядом с ним прямо на полу примостился широкоплечий, коренастый парень в полосатой тельняшке, не иначе — матрос.
— Тут у вас, я гляжу, и местечка-то свободного не найдется, — сказал Мулланур.
— Не волнуйся, товарищ, — сказал матрос. — Найдем для тебя место.
С неожиданной легкостью вскочив на ноги, он подошел к Муллануру и протянул ему руку.
— Здравствуйте, товарищ комиссар! Ведь вы комиссар Вахитов? Верно? Я вас сразу узнал. Видал на вокзале. В тот день, когда вы прибыли из Москвы.
Камера загудела.
— Вахитов!
— Комиссар…
— Тот самый, которого Ленин прислал…
— И его, значит, зацапали…
— Комиссара взяли, сволочи!..
— Эх, братва! Совсем худо, значит, наше дело…
Мулланур всем сердцем почувствовал, как важно вот сейчас, немедленно переломить настроение бойцов, попавших в беду, подбодрить их, не дать им пасть духом.
— Что-то вы, братцы, приуныли, как я погляжу, — улыбнулся он.
— А что ж нам, радоваться, что ли?
— Видите, как дело-то обернулось! — послышались голоса.
— Радоваться и впрямь нечему, — сказал Мулланур. — Это верно… Но и голову вешать раньше времени тоже не стоит. То, что мы с вами здесь, в тюрьме, в руках у наших ненавистных врагов, — это, конечно, худо. Ничего тут не скажешь. Но я вам точно говорю, запомните мои слова: ненадолго это. Обязательно драпанут беляки. Так побегут, что только пятки сверкать будут… Красная Армия наступает, и недалек тот час, когда она выбьет белогвардейскую сволочь из нашего города…
Солнечный луч лег на пол камеры. И то ли от этого тоненького, словно прутик, лучика, то ли от ободряющих слов комиссара, но в камере вдруг как будто стало светлее. Со всех сторон глядели на Мулланура мгновенно просиявшие, полные веры и надежды лица.