Утром Колодникова, как говориться, совесть загрызла. Едва он зашел в свой кабинет, как зазвонил телефон.
- Да, Колодников.
- Я тебя убью!
Несмотря на свирепую ярость, изменившую голос, майор мгновенно узнал звонившего. Он хлопнул себя по лбу и взмолился:
- Юр, Юра, прости, прости меня ради бога! Совсем вчера замотался, забыл про тебя!
- Пристрелю как собаку! - в том же тоне продолжал лейтенант.
- Юр, Юр, не спеши, я еще замолю свои грехи. Выдай мне индульгенцию. Кстати, ты, где сейчас?
- А ты не догадываешься?! - Голос Астафьева был предельно язвителен. - Все там же, в той же гребаной больнице.
- Юр, я сейчас вызову двух своих орлов, и они сменят тебя. Слушай, пока ты там, найди, пожалуйста, в хирургии врача по фамилии, сейчас, - он порылся в своей пухлой записной книжке. - Сударушкин. Как раз в его смену привезли Орлову, может, он что-нибудь новое расскажет. Юр, я тебе с получки литр поставлю, ей-богу!
- Нужен мне твой литр, - Астафьев покосился на сидевшую в метре от него медсестру и сказал, не вдаваясь в подробности: - Ты мне вчера такой кайф обломал.
Вчера вечером Юриного прихода тщетно ждала суперкрасивая женщина, которую Астафьев добивался более полугода. И когда она наконец-то решилась изменить своему мужу-бизнесмену, отбывшему в командировку, неожиданно со своей просьбой вмешался Колодников.
Минут через двадцать прибыла смена, два веселых милиционера, почти неразлучных по работе. Лешка Шаврин и участковый Виктор Демин. Два этих толстячки-весельчаки зубоскалить начали еще с порога.
- Герою патрульно-постовой службы наш пламенный пионерский привет! Плывут пароходы: привет Юрашу!
- Награждаешься орденом Сутулого первой степени с непременным и экстренным вручением пинком под задницу.
Обменявшись рукопожатиями, Алексей опять подколол Астафьева:
- А нам сказали, что ты уходить не хочешь.
- Я думаю, мы зря, может, приехали, - поддержал его Виктор. - Что, остаешься?
- Идите вы на фиг, - отмахнулся от них усталый, злой и голодный лейтенант. - А точнее - в палату номер пять, прямо по коридору.
Глядя вслед коллеге, Лешка сказал:
- Нет, ну совсем парень, чувство юмора утерял.
- Это верно. Но главное, чтобы нас с тобой здесь так же не замариновали на сутки.
- Не, ты что! Я Фомина с кровати подниму, что Фомина, министра. "Алле, это министр? Мать твою, когда смена будет..."
Астафьев же пошел не домой, а отправился разыскивать хирурга Сударушкина. В прежние времена он с легкой душой послал бы Колодникова с этой просьбой на три буквы и пошел домой спать, но сейчас какая-то неведомая сила толкала его вперед. Позевывая на ходу, он сначала поднялся наверх, в хирургию, потом спустился вниз, в приемное отделение, и только в травматологическом отделении нашел молодого круглолицего врача Сударушкина, рассматривающего рентгеновский снимок чьей-то головы.