Я наелся. Больше не хочу есть. Зато сильно хочу спать. Лежать на маминых руках, уткнувшись носом в её грудь, оказалось очень приятно. Мне тепло и уютно. Ой! А теперь ещё и мокро. Как-то неожиданно из меня потекло, я даже и среагировать не успел. Впрочем, что бы я мог сделать? Всё равно пришлось бы гадить в памперс.
Или не в памперс? Вроде бы, он впитывать влагу в себя должен. А мне мокро. Мне не надели памперс? Женщина слишком бедна и не может их себе позволить? Возможно. А возможно, их тут и нет. Если это тело - моё собственное, то отсутствие памперса объяснимо. Во времена моего младенчества их ещё не придумали. В СССР, по крайней мере, памперсов точно не было.
Я отвалился от груди и немного похныкал. Женщина поняла меня верно. Она ощупала мою пелёнку, улыбнулась, встала и потащила меня к столу, переодевать. Довольная. Чему так радуется-то? Впрочем, я догадался. В моём возрасте тот факт, что я нагадил под себя, никого не огорчает. Наоборот, это свидетельствует о том, что ребёнок здоров и что у него нормальное пищеварение.
С меня сняли мокрые тряпки, помыли меня тёплой водой и вновь туго запеленали в сухое, примотав мне руки к туловищу. Последнее мне не слишком понравилось, но возразить я, понятно, не мог.
Пока меня переодевали, женщина тихо разговаривала со мной. По-русски разговаривала. Я у неё был и зайкой и пупсиком и рыбкой и котёнком. Раз женщина чисто говорит по-русски, может, это всё же моё тело? Но где тогда мама?
В комнате кроме накормившей меня женщины и, собственно, меня, есть ещё двое. Спящий в детской кроватке свёрток и светловолосая женщина на взрослой кровати рядом. Но эта женщина тоже не моя мать.
Пока мы копошились с моим мытьём и переодеванием, эта женщина проснулась, потянулась и села на своей кровати. Посмотрела, как меня обматывают пелёнками и сказала:
- Ну как, покормила?
- Угу.
- Нормально всё?
- Да, хорошо покушали, покакали, а сейчас пойдём баиньки? Да, зайка? Сейчас оденемся и будем спать. И мама поспит.
- А мой всё дрыхнет. Весь в отца, такой же соня.
- Ничего, проголодается - сам проснётся.
- Лен, ты как назвать думаешь? Я своего Мишкой назову.
- Не знаю ещё. С мужем надо посоветоваться, чего он скажет. Мы имя не обсуждали ещё.
- А сама-то как хотела бы назвать?
- Ну… Надо подумать. А вообще, мне имя “Наташа” нравится. Наверное, так и назовём.
Упс. Вот теперь уже точно понятно, что это не моё тело. Оказывается, я теперь девчонка….
Глава 2.
Жизнь младенца невероятно скучна и однообразна. Я ем и сплю. Сплю и ем. Если я не ем - значит, я сплю. Если я проснулся - значит, мне пора есть. Из всех развлечений у меня есть лишь две висящие над моей кроваткой яркие разноцветные птички, на которых можно смотреть, и также разноцветные деревянные шарики на моей коляске. В отличие от птичек, шарики можно не только смотреть, но и трогать руками. Впрочем, ни птички, ни шарики мне совершенно не интересны. Ведь младенец я лишь внешне.