— В каком смысле?
— Ванька Яковлев за ним второй день ходит, информацию собирает. Чудной клиент. По всей информации — богатый, а живет на уровне сантехника. Машина самая простенькая, квартира хоть и пятикомнатная, а мебель в ней — дешевка. Одевается как бомжара, на всем экономит. Проверили информацию о любовнице... Есть, но какая?! Пэтэушница, которую он не только в рестораны, айв кино-то раз в полгода водит. Уникальный жлоб, одним словом. Правда, на сигнализацию не поскупился. Какой отсюда вывод?
— Истинный коллекционер, — уверенно заявила Таня.
— Вот именно. Экономит на всем, вкладывает деньги в марки. Ребят я уже предупредил, завтра готовы будут... Поехали в наш бывший двор? — неожиданно предложил он. — Сколько лет там не был...
— У меня дела.
— Дела подождут. Поехали, а?
— У меня правда дела, Руслан. Съезди один.
— Можно и одному, только... Ну что тебе полчаса? Так хотелось детство вспомнить, а одному... Не то. Нет, правда, Танюша! Ну что тебе стоит? Я тебя прошу: полчаса, не больше.
Она внимательно посмотрела на него. Чуть улыбнулась, кивнула:
— Поехали. Но только полчаса — не более.
Он схватил полотенце и наспех вытер в квартире все предметы, на которых могли остаться их отпечатки. Возвращаться сюда он больше не рассчитывал...
— Как время летит, — вздохнул Руслан, проводя рукой по стволу каштана. — Когда я был маленький, то услышал, как это сказал матери отец, глядя на меня. Тогда я не понял его и почему-то обиделся. Для меня время как таковое не существовало. Был день и была ночь. Было лето и бабушкина дача, была зима и нудная школа. Был Новый год, были арбузы осенью, были игры в «войнушку» и прятки... Иногда было плохо, чаще — хорошо, но времени не было... Знаешь, когда я впервые почувствовал ход времени? Через год после того, как уехал отсюда. Семнадцатого августа проснулся там, у себя, в Головце, и понял — прошел год. И время пошло по-другому. Не годы старят, а опыт. События.
— Только вот события у всех разные, — прищурилась она, — одни эти события устраивают, другие — переносят.
— Ты о моем бизнесе? Так это — Россия, подруга моя. И время, в которое мы живем. Веришь, не хочу, чтобы мои дети учились в ПТУ и наркоманили по подвалам. Думаешь, в Америке капиталы как-то иначе составлялись? Зато дети всяких там Ротшильдов и Фордов теперь такими гуманистами-человеколюбцами стали — любо-дорого посмотреть.
— Не боишься, что дети папаши своего стыдиться станут?
— Не боюсь. Будут умными — поймут, а дураками станут... Пусть отказываются от отцовских «грязных» денег и работают сторожами у детей умных.