– Ну, нахал! Да я чиста, как… как…
Пока я придумывала, с чем бы себя белую и пушистую сравнить, сотник усмехнулся:
– Как зебра…
– Откуда ты знаешь, какая зебра?
– Полосатая лошадка? Мы договорились, что ты пока не будешь задавать лишних вопросов.
– Ты бывал в нашем мире…
– Нашем… вашем… мир един, Настя. И в этой его части я тебя очень прошу без моего ведома ни с какой нечистью не воевать и даже не общаться. Ты не знаешь законов этой части мира и можешь запросто пропасть. Не все испугаются обещаний привлечь на помощь Интернет или уничтожить информацию на файле.
Я окончательно уверовала в то, что Вятич может «ходить» в двадцать первый век, как к себе домой. Хотя куда домой, у него нет дома. Если был, то сгорел в Козельске, как и у меня, мы теперь с ним бездомные… С той разницей, что я в двадцать первый век ни вернуться, ни даже сходить не могу. И вовсе не потому, что меня не отправляют обратно, а потому, что сама туда не пойду, пока не убила Батыя. Упираться буду руками и ногами, держаться зубами, только бы не выпихнули. Вятич еще пожалеет, что притащил меня сюда.
Стало смешно, притащил, а теперь выпихнуть не может. Вятич внимательно вгляделся мне в лицо, то ли на нем все написано, то ли сотник тоже умел читать мысли…
– Что?
– Думаю о том, что ты меня притащил, а теперь обратно выпихнуть не получается.
– Что в этом смешного?
– А зачем ты меня вообще притащил?
Вятич чуть усмехнулся:
– Если останемся живы завтра, так и быть, расскажу.
– Если?! Да мы не имеем права погибать, пока не прикончили Батыя!
Почему-то взгляд Вятича стал жестким:
– Ты предлагаешь бросить деревню на съедение этой нежити?
– Ничего я такого не предлагаю! Я предлагаю выжить в борьбе с нежитью, потому как у нас не решена главная задача – убийство Батыя.
– У тебя, – уточнил сотник.
– А у тебя нет, что ли?
– Маньячка у нас ты, а я считаю, что вместо Батыя тут же найдется другая пакость, возможно, худшая, и все покатится дальше. Куда важнее запугать их так, чтобы к Руси приближаться боялись и поняли, что любой шаг на этой земле будет даваться трудно, дохода не принесет, зато грозит гибелью, причем бесславной.
– Кто бы спорил…
– Но для этого, ты права, завтра надо выжить самим. А поэтому ты сейчас внимательно меня послушаешь, но так, чтобы завтра это все не вылетело у тебя из головы, как вылетело при виде Вуги. Кстати, она нас там поджидает.
– Что?! Она же сгорела? Вятич, я сама видела, что она сгорела!
Я была в ужасе, неужели ведьмы не горят?!
– Сгорела, сгорела. Но это означает только то, что теперь она не может выйти из круга. Боишься? Я очень не хочу тебя туда брать, но у меня нет выхода, одному не справиться, мне нужна помощь.