Медведь нюхает рыбу и внимательно смотрит на боцмана. Ему боцман нравится больше, чем мороженая рыба. Все, кто наблюдает эту сцену с борта тральщика и с мостика лодки, разом заорали: «Беги, дурак! Беги, твою мать!» А медведь уже в двух метрах. Тут только боцман соображает, что это не зоопарк и что медведь не шутит. Он поворачивается и бежит к спасительному барбету и стальной двери рубки. Бежит быстро, но и медведь не отстает. На палубу он ступить боится и потому бежит на трех лапах вдоль борта, а четвертой пытается достать боцмана и стащить вниз. Вахтенный офицер на лодке стреляет из пистолета в воздух. Медведь чуть замешкался, и боцман скрывается в двери рубки. Все облегченно вздыхают, секундная пауза — и раздается дружный хохот. Медведь в недоумении (счастье было так близко...) идет к оставленной было рыбе. А на мостик уже подали мелкашку. Вахтенный офицер с мостика лодки стреляет в медведя, попадает ему в зад. Медведь подбирает рыбу и обиженно, не спеша уходит, тряся брезгливо задней лапой, как недовольный кот.
Выстрелы отпугнули медведей, они отошли метров на двести, постояли и начали новый подход, легко переступая по льду. Какое-то странное чувство шевелится в заскорузлой от техники и скоростей душе. Кто это сказал нам, что мы, люди, самые совершенные существа, хозяева на Земле? Что мы можем во имя человека всех съесть и шкуру содрать. Как это мы уверовали в свое божественное происхождение. Нет, здесь, в Арктике, самым совершенным творением был белый медведь и он же был здесь хозяином. Команда подкармливала мишек с высокого борта тральщика, а медведи развлекали нас своим любопытством и неожиданной для всех нас любовью к музыке.
Так продолжалось несколько дней или, лучше сказать, несколько передышек от плавания подо льдом, пока не произошло нечто, смутившее всех, даже самых зачерствевших просоленых мореманов. Один из «геодезистов», видимо, уже не первый раз ходивший во льды, взял с собой в экспедицию двустволку. Взял с целью убить белого медведя и привезти его шкуру домой в Москву. Мы об этом узнали слишком поздно. Рано утром, когда все еще спали, он вышел на лед, подманил медведя рыбой и, пока тот грыз замороженную треску, в упор расстрелял его. То, что неписаный мир был нарушен, как-то никого не возмутило, и матросы даже помогли «геодезисту» затащить медведя на тральщик в умывальник. Медведь оказался огромным, трехметровым. Он занял весь умывальник, и, пока он лежал там неподвижно дохлый, никто этого как бы не замечал, хотя у всех, как потом выяснилось, было неприятное чувство совершенного предательства. Но когда «геодезист» ночью содрал с медведя шкуру, команда заволновалась.