На одном из рисунков обнаруживаем группу идущих гуськом людей в белых плащах, обутых в сандалии, со страусовыми перьями на головах. Неужели, это..? Огибаем уступ и останавливаемся пораженные. На скале изображена колесница. Распластавшаяся в беге четверка коней, возница, хлещущий их кнутом; задние колеса повозки, быстро набирающей скорость, оторвались от земли. Сомнений не остается. Да, это — гараманты, жители загадочной Гарамантиды — царства, прекратившего свое существование более тысячи лет тому назад.
Происхождение гарамантов неизвестно, но, видимо, они были одним из таинственных «народов моря», вторгавшихся в Северную Африку в XV - XII веках до н. э. В VIII веке гараманты объединили под своей властью весь Феццан и часть Триполитании, основав государство, превышавшее по площади Римскую империю. Через Гарамантиду проходили караванные пути, связывающие Северную Африку с Тропической. От сборов с караванов, налогов на пальмы, соль и на торговлю на рынках, а также от государственных монополий царство ежегодно получало средства, сравнимые с бюджетом некоторых из современных африканских государств. Ни персы, ни греки, ни карфагеняне не смогли покорить гарамантов, обладавших сильной, специально приспособленной для действий в пустыне армией, сформированной из кавалерии и колесниц. В ее состав входили отряды следопытов, инженерные подразделения, обученные засыпать колодцы; части, предназначенные для действий в тылу противника. Лишь римляне, да и то после войны, продолжавшейся почти сто лет, смогли в 21 году до н. э. занять столицу царства — Гараму. После этого Гарамантида признала себя вассалом Рима. Однако в IV веке — уже нашей эры — после гибели Римской империи она вновь обрела независимость. Но на короткое время, пав в VII веке под ударами вторгнувшихся в Феццан арабов. Оттесненные на юг гараманты смешались затем с берберами и стали родоначальниками туарегов кель-аджер. К этому племени, между прочим, принадлежат и наши проводники.
Развалины Гарамы, что около оазиса Джерма, сохранились плохо: как ни редко идут в Сахаре дожди, они за тысячу лет размыли глинобитный город.
Обогнув Акакус с юга, наши машины поворачивают на север. Мы разбиваем палатки у подножия гор.
Перед нами расстилается бесконечная, молчаливая, грозная Сахара — три тысячи километров до самого Нила. Три тысячи километров эргов, хамад, камней, песка, горных массивов. Простор и безмолвие. А мы песчинки, затерянные в бесконечности.
На следующий день на горизонте возникает радующее глаза зеленое пятно — оазис Увейнат. После черно-желтого безмолвия наслаждаемся видом пальм, высоких деревьев, шорохом листьев и пением птиц. Пришло время прощаться с проводниками. Мы делили с ними радости и тяготы поездки, вместе вытаскивали застрявшие машины, разбивали палатки, готовили пишу. Мы свыклись друг с другом, и нам не хочется расставаться. Но наши пути расходятся. Им предстоит вернуться в Гат, а нам — в Триполи, к повседневной работе. Неожиданно Яхья засовывает руку в карман своей гандуры и протягивает мне каменный наконечник стрелы.