Я оглянулся через плечо на белоснежную голову бабушки Кларк, склоненную над вязанием. Радио на комоде было настроено на утреннюю церковную службу, и старушка вдруг оторвалась от своего занятия и несколько мгновений внимательно слушала проповедь, а потом снова деловито защелкала спицами.
Бабушка Кларк приближалась к своему девяностолетию и всегда носила черные платья, а шею закутывала черным шарфиком. Она вступала в жизнь, когда фермерам приходилось очень туго, и весь свой долгий век без устали трудилась не только в доме, но и на полях.
Я потянулся за полотенцем, и тут в кухню вошел фермер с Рози.
— Папочка, а мистер Кларк мне показал цыпляток! — сообщила она.
Старушка снова оторвалась от вязания.
— Это ваша дочка, мистер Хэрриот?
— Да, миссис Кларк, это Рози.
— Да, конечно же! Я ведь ее уже видела и не один раз. — Она отложила работу, тяжело поднялась с кресла, прошаркала к буфету, достала яркую жестянку и извлекла из нее шоколадку.
— Сколько же тебе теперь лет, Рози? — спросила она, вручая шоколадку.
— Спасибо! Мне шесть лет, — ответила моя дочка.
Старушка посмотрела сверху вниз на улыбающееся личико, на крепкие ножки в сандалиях и погладила натруженной рукой румяную щечку.
— Умница, деточка, — сказала она и заковыляла к своему креслу. Йоркширские старики не склонны к излияниям чувств, и эта мимолетная ласка показалась мне благословением. Старушка тем временем снова защелкала спицами.
— А как ваш сынок? Как Джимми? — спросила она.
— Спасибо, хорошо. Ему уже десять, и сегодня он ушел гулять с приятелями.
— Десять, э? Десять и шесть… Десять и шесть… — На секунду ее мысли словно унеслись куда-то далеко, но потом она снова поглядела на меня. — Может, вы этого и не знаете, мистер Хэрриот, да только сейчас — лучшее время в вашей жизни.
— Вы так думаете?
— Чего же тут думать? Если кругом тебя твои дети, и ты видишь, как они растут, лучше в жизни ничего не бывает. Оно так для всех. Да только одни про это вовсе не знают, а другие спохватываются, когда уже поздно. Время-то не ждет.
— По-моему, миссис Кларк, я это всегда понимал, хотя особенно и не задумывался.
— Верно, верно, молодой человек. — Она одарила меня лукавой улыбкой. — Ведь вы никогда без сына или дочки не приезжаете!
На обратном пути слова старушки продолжали звучать в моих ушах. Вспоминаются они мне и теперь, когда мы с Хелен собираемся отпраздновать рубиновую свадьбу — сорокалетие нашего брака. Жизнь нам улыбалась и продолжает улыбаться. Нам очень повезло, и мы прожили много счастливых лет, но думаю, самыми счастливыми были те, которые назвала бабушка Кларк, и Хелен со мной согласна.