Вывод неутешительный, он мог свидетельствовать как о том, что я успешно и тайно выполню свою миссию, так и том, что меня укокошат по дороге в этот самый Каракорум, чтоб ему!
Но самым страшным было не опасение за собственную жизнь, не страх перед тем, что меня могут убить, а понимание, что увижу своих любимых людей очень нескоро. Если вообще увижу, потому что впереди месяцы долгого пути и неизвестность.
Хотелось плакать, сесть где-нибудь в сторонке и попросту поплакать. Но позволить себе этого я не могла. Степняки не любят выражения сильных чувств, а уж слабости тем более.
Я снова покосилась на своего переводчика. В ответ Карим осторожно заглянул мне в лицо (он делал это уже не в первый раз):
– Настя, ты словно спросить что-то хочешь?
Я хотела, я очень хотела у него спросить! До смерти хотелось поднести к нему, связанному, горячий утюг и поинтересоваться: «На кого работаешь, гад?!» Но утюга под рукой, ни горячего, ни холодного, не находилось, а без него, боюсь, Карим не стал бы отвечать, потому пришлось просто пожать плечами:
– Долго мы еще тащиться будем?
Конечно, Карим не понял, ему еще и переводчик с моего на древнерусский нужен.
– Долго еще ехать?
– Устала? Неудивительно, женщина столько времени в седле… Я говорил, что тебе верблюд нужен, на нем можно сидеть удобней. Монгольские знатные женщины ездят на верблюдах, медленно, но много легче. В Сарайджуке сменим тебе лошадь на верблюда…
Что?! Это он меня считает слабой? Да мне просто надоел этот однообразный пейзаж за окном! То есть вокруг, потому как никаких окон не имелось.
– Никаких верблюдов, мы поедем на лошадях, и так ползем еле-еле.
Это было правдой, мы двигались с караванной скоростью, ориентируясь на верблюдов, которые, как известно, особо не спешат, некуда.
– Когда там этот твой «джук»?
– Сарайджук завтра. Там отдохнешь.
Если бы он просто сказал «отдохнем», я бы не взбрыкнула, но Карим выделил меня, словно именно из-за меня придется отдыхать всему каравану. Конечно, я взвилась:
– Я не буду отдыхать, не требуется.
Взгляд Карима стал жестким:
– Ты не одна, люди должны отдохнуть, к тому же там придется продать лошадей и взять верблюдов.
– Как это, почему?
– Вятич почему-то требовал, чтобы мы шли через Самарканд, потому от Сарайджука после Сагыза мы пойдем очень тяжелым путем через пустыню, где колодцы редки и воды мало…
Чтоб мне это о чем-нибудь говорило! Но на всякий случай я важно кивнула, словно соглашаясь с мнением советника. Подозреваю, что если бы и не согласилась, мало кто послушал.
– …а потом на Гургенджи…
– Ургенч?