Она не помнила, имеет ли право задавать вопросы императору, но ее тон оказался явно резким и дерзким, что отразилось на физиономиях окружающих. Отлично. Тон встрече задан.
Император молчал, он просто рассматривал ее. Она тоже решила выдержать паузу и уставилась на императора. Она смотрела сверху вниз и чувствовала свое превосходство.
Ну, что дальше?
И тут из толпы выскочил запыхавшийся канцлер Бала. Он был один, без своего обычного эскорта – четырех секретарей, телохранителя и десятка стражников. Спешил бедняга. Бала встал за спиной императора.
– Канцлер? – она кивнула ему и скосилась.
Физиономия Балы, осталась, пожалуй, единственной в зале, не отразившей изумления, страха или восторга связанного с ее появлением. Бала знал, что она в Тупе, что придет во дворец. Более того, Бала знал о ее намерениях, настроении, а может и о том, что она наблюдатель. Эта мысль почему-то показалась здравой.
– Благородная Дана Вердана из Дора почтила нас присутствием своим, – провозгласил Бала. – Император доволен возвращением в полном здравии столь преданной подданной.
– Я, насколько мне стало известно, не считаюсь более доброй подданной. Скорее предателем! – копируя интонацию Балы и повышая голос, ответила она.
Зал замер. Пауза. Бала-Бала. Старый пройдоха всегда знал лазейку. Он в мгновение ока распластался на полу, как делали только в двух случаях, если ты ничтожный слуга своего господина, или ты просишь у кого-то милостиво простить тебя.
"Я должна была распластаться перед императором", – вспомнила Вердана. Дело было плохо. Если речь зайдет о сватовстве, и она откажется, за непочтение к императору ее ждет тюрьма. Теперь совершенно ясно, что Бала пришел позднее и не видел ее приветствия. Все до единого в зале решили, что брак с императором дело решенное, что она – их будущая императрица, потому не считает нужным падать на пол перед высочайшим господином Мантупа. "Мне конец", – успела подумать Вердана до того, как придворные, словно домино, повалились на пол. Стоять остались она и император.
– Простишь ли ты меня и моих верных слуг за такую роковую ошибку, госпожа моего сердца? – спросил император тоном мечтательным и слащавым.
– Встаньте все! – заорала Вердана, да так громко, что ее голос был слышен страже с обратной стороны дверей. – Кто из вас действительно искренне верит, что я не предатель и не убийца?!
Ей была отвратительна эта сцена, это неприкрытое лицемерие. От ее крика присутствующие еще больше вжались в пол. Она стала осматривать их, но вдали прозвучал единственный голос и отвлек ее.