– Горе? – переспросила та, – Это кому как! Горе или радость – понятия относительные. Я говорю о дальнейшем течении событий. Раз почтенный канцлер Мантупа совершил столь позорную ошибку и стал потакать прихотям императора, но ему следует раскаиваться в содеянном не меньше самого императора.
– Я раскаиваюсь почтенная, – признался Бала.
– Верю. Знаю, какую примерную жизнь ты ведешь сам, и не могу не поразиться, как ты допустил такое! Устои государства рушатся, когда правители начинают нарушать нравственные законы. Положение следует исправить немедленно и, заодно, предотвратить дальнейшие события, которые никак нельзя назвать оплошностями, это скорее будут преступления.
– Откуда же почтенная Аха Вердана узнала не только о существующих проблемах, но и от грядущих бедах? – спросил Бала.
– Этого ты никогда не узнаешь…
Не скажи она тогда эту фразу, как знать, может быть, Бала просто принял бы ее предложение и не стал бы узнавать больше, чем полагалось в той ситуации. Но загадочное – "ты никогда не узнаешь" – стало таинственной формулой, вроде заклинания, от которого канцлер утратил покой. Легкость, с которой Аха Вердана решила проблему поразила Балу. Она лишь сообщила о том, чтобы он, Бала, поставил императрицу (не императора!) в известность по следующим пунктам.
Во-первых, императрица не должна предпринимать никаких действий по уничтожению конкурентки и ее отпрыска. "И упаси ее все святые нарушить этот пункт", – выразилась Аха Вердана.
Во-вторых, ребенок будет изъят у матери с ее согласия или без и навсегда исчезнет из Тупа. "Под угрозой смерти никто не будет искать его или ее", – тоже слова Ахи Верданы.
В-третьих, если же один из участников этой драмы нарушит принятые обязательства относительно наследника, или произойдет повторный случай прелюбодеяния, императорский клан утратит власть в самый кратчайший срок.
До этого дня Бала не смог бы представить, что кто-либо в стране может диктовать условия правящему клану.
Он с великим опасением изложил императрице эти требования, не называя имени Ахи. Императрица фыркнула и естественно потребовала назвать наглеца. Бала произнес имя и увидел ужас в лице своей правительницы. Она немедленно сообщила, что принимает условия.
Через три дня из дворца бесследно исчезла любовница императора, установить, как такое случилось, он, Бала не смог. Никто больше не упоминал о происшествии.
Он же осознал, что есть сила, которая могущественнее правителей Мантупа. Рискуя своей жизнью, Бала решил разгадать тайну. С той поры он пристально следил за любыми необычными, неординарными личностями, которые появлялись в Тупе, при дворе, в окружении императорской семьи и в самой семье. А таких "личностей" за эти годы было не мало. Ими стали: Аха Вердана, а, в последствии, ее внучка Дана, советник императрицы, ученый Ахши, фигура во многих смыслах неоднозначная, принцесса Изе, девушка столь одаренная, что способна была затмить умом всех своих предшественниц. И конечно, главной тревогой Балы стал неизвестный отпрыск династии, который исчез вместе с матерью. Эту загадку Бале не удалось разгадать много лет спустя. Зато благодаря тренировке в наблюдательности, огромной сети осведомителей, постоянному анализу ситуации, Бала сделал не мало открытий. Никто в империи не владел таким бесчисленным количеством сведений о деятельности скрытых сил, каким обладал канцлер. Бала, как натура рациональная, далекая от мистики видел во всем происходившем обратную сторону жизни, где правитель не был правителем в истинном смысле, где события не текли сами по себе, а управлялись таинственной силой или силами. А он Бала хотел быть осведомленным о действительности, как никто другой. Он не желал довольствоваться следствиями и принимать участия в событиях, истинной причины которых он бы не знал.