Елена Васильевна посмотрела на Эл. Она изучала домочадцев с довольной улыбкой чиширского кота. Она выглядела такой же счастливой и беззаботной, как утром. Глаза Эл месяц от месяца теплели, и прежняя суровость сходила с лица. Елена Васильевна на мгновение вспомнила встречу после долгой разлуки. Эл выглядела виноватой, но взгляд был такой суровый, что мать беспокоилась за нее. Сейчас другое дело. Эл, наверное "отогрелась" в кругу родных и, дай Бог, когда-нибудь расскажет о своих скитаниях.
– Приглашаю всех к столу, – сказала Катя. – У нас еще есть новость.
Семейство расселось по местам.
– Так что за новость? – спросила Эл.
Саша открывал шампанское, когда пробка выскочила, он стал разливать напиток по бокалам, при этом молчал.
– Не томи, – отозвалась Елена Васильевна.
Саша взял бокал и провозгласил стоя:
– Ты мама станешь бабушкой, а ты Элька – тетушкой.
– Здорово! – воскликнула Эл.
– Сашка! – Елена Васильевна встала и обняла сына, потом обошла стол и крепко обняла невестку. – Катюша! Вот так радость. Кто?
– А какая разница? – спросила Эл.
Провозгласили тост, зазвенели бокалы.
– Эх, отец не знает! – громко сказала Елена Васильевна. – Надо телеграмму ему послать, только куда? Позвоню-ка я завтра ему на работу, пусть сообщат по своим каналам.
– Погоны – это не работа, мама, погоны – это служба. Верно, Элька?
Эл перестала жевать и неуверенно кивнула.
– Он скоро приедет, – сообщила Катя, – я чувствую.
Минут через пятнадцать раздался звонок в дверь. Байкал громко залаял, а потом перешел на визг.
– Что это с ним, он только при отце так лает, – сказала Елена Васильевна и пошла открывать.
Вскоре раздался ее возглас:
– Павел! Откуда? Мы только тебя вспоминали!
– Здравия желаю, – басил Павел Терентьевич. – Элька дома?
– Да. Сегодня приехала.
– Ну, молодчина! Где все?
Все семейство выскочило в прихожую.
– Здравия желаю! – крикнул Саша, отдавая честь отцу.
– Вольно, капитан, – скомандовал отец. – Эл, ты чего застыла, словно я тебе команду дал? Давай обнимемся, гуляка.
– Ну и сила, как у парня, – говорил Павел Терентьевич и целовал дочь то в одну, то в другую щеку. – Спасибо тебе, за телеграмму.
Павел Терентьевич обнял по очереди всех, Катюшу особенно нежно.
– Ласточка ты моя, – сказал он невестке.
– Папа, а когда ты телеграмму получил? – спросила Эл.
– Да утром. Часов в девять передали: "Я в Москве. Приезжай. Элли". Коротко и ясно. Я еще два дня должен был командироваться. Но тебя, поди, поймай. В кои-то веки сообщила, что будешь дома. Я – самолетом, домой.
– Да, Элька. Нам-то ты телеграммы не шлешь. К генералу особое уважение, – стал упрекать ее Саша.