. Сарджент в то же время писал: «русские уже несколько лет настаивают на штабных переговорах как необходимом дополнении к франко-советскому пакту, от которых французы, отнюдь не без нашего участия, всегда отказывались».
Теперь Молотов поставил в этом деле точку. Нечего было держать нас за «наивных дураков», скажет он позднее>1036.
Между тем во Франции «Страх перед завтрашним днем, — писал Суриц в ноябре 1937 г., — усиливается буквально на глазах; Франция видела опасность буквально повсюду и совсем потеряла голову»>1037. Ж. Камбон доходил до утверждения, что: «Победоносной Франции пора привыкнуть к тому, что она представляет из себя меньшую силу, чем Франция побежденная»>1038. Писатель Селин заявлял, что в случае войны: «Мы исчезнем, телесно и духовно, из этих краев, как галлы.. .От их языка не осталось и двадцати слов. Нам повезет, если что-нибудь, кроме слова «merde» (дерьмо), переживет нас»>1039.
По поводу реакции французских правящих кругов на Судетский кризис советский полпред писал: «Никто из них, за исключением, может быть, одного Манделя, не чувствовал себя способным руководить современной войной. Ни у кого не было ни воли, ни энергии, ни хватки, ни размаха людей типа Клемансо и даже Пуанкаре. Мысль невольно цеплялась за всякий выход, который отсрочивал такое решение, который предоставлял какую-то передышку, хотя бы купленную ценой унижения...»>1040.
Действительно, второй лакмусовой бумажкой стали французские гарантии Чехословакии. В дни кризиса 1938 г. У. Черчилль отмечал, что Чехословакия на протяжении 20 лет была самым близким и самым верным союзником Франции. «Если в истории и имели место случаи, когда одна сторона обещала оградить другую своими вооруженными силами, всеми своими ресурсами, то это был как раз именно тот случай: Франция обещала сохранить границы Чехословакии всеми возможными средствами»>1041.
И несмотря на это, Франция сдала своего союзника. Типичные заголовки французских газет того времени гласили: «Нет вдов, нет сирот для чехов» («Je suis partout»), «Почему нужно умирать за дело судетцев?» («Grinegoire»), «Война, чтобы урегулировать чехословацкую проблему? Французы не желают этого» («La Republique»)>1042. Требования расторгнуть союзнический договор с Чехословакией звучали как от ультраправых, так и от ультрапацифистов из социалистических партий. Французский институт по изучению общественного мнения, проводя в октябре опрос граждан, установил, что 57% одобряют Мюнхенское соглашение (против — 37%)>1043.
Чехословаки однозначно восприняли поведение Франции как предательство. После Мюнхена глава французской военной миссии в Чехословакии генерал Л. Фоше писал Даладье: «Антифранцузские демонстрации снова имели место в Праге. Французский посланник говорит мне, что ему каждый день присылают ордена. Директор Французского института сказал мне, что будут распущены многие секции «Alliance francaise». Французские дипломы возвращают в институт... Я не могу забыть, к тому же, что однажды Вы сами... поручили мне заверить президента Бенеша, что нападение на Чехословакию немедленно приведет к выступлению французских сил. Воспоминание об этой миссии не в малой мере содействовало моему решению просить Вас освободить меня от моих обязанностей»