Как все нелепо, как абсурдно. Почему так происходит с людьми? Зачем они убивают Любовь, которая Счастьем зовется, которая Дар Божий? Подписывают ей смертный приговор и сами же приводят его в исполнение. Кто ответит?
Не понимают они, что творят. И потому они оба – палачи своей Любви. Оба.
Один, желающий беспредельной власти, – сильное начало. Другая, у которой нет уже сил бороться за независимость своего выбора, за свое желание быть самой собой, а не марионеткой в руках человека, даже если он ей до сих пор бесконечно дорог. И тогда ей хочется только одного – выйти из этих отношений и плотно закрыть за собою дверь, сохранив тем самым в сердце частицу былого счастья, да чтобы звание "палач" до конца себе не присвоить.
Ну разве не Абсурд все это?
>Анна Ефименко
Этот мальчик немного жестче,
Тверже, злее других детей.
Он всегда выбирает как проще
И не слишком-то любит людей.
Он всегда выбирает где лучше,
Он всегда дружит с теми, кто прав,
Он болтает достаточно чуши,
Но его не забудешь узнав.
Он кидает снежками в прохожих,
Любит зиму сильней, чем весну...
Что-то в нем изумляет до дрожи
И неистово тянет ко дну.
Эта сказка без "жили-были",
Всем известен сюжет и финал.
Герду в детстве так часто дразнили,
Королевой – никто не звал.
А сейчас все зовут гордячкой
И жалеют – всегда тайком.
Герда с радостью впала бы в спячку,
Но – заботы, работа, дом.
Этот мальчик не ищет счастья,
И покой ему не знаком,
Он почти не стремится к власти,
Вечно думает о своем...
Герда смотрит, молчит, вздыхает,
А в глазах серебрится лед.
Этот мальчик – он будет Каем,
Новым Каем. Когда подрастет.
>Владислав Шурыгин
…Я смутно помню, как пришёл в себя после операции.
Хорошо помню то, что было до неё.
…Помню, как доктор отвёл глаза на мой вопрос: «Ну что, зарежете?». Это я так неудачно пытался пошутить, так сказать, грубой шуткой скрыть страх. Услышать от врача что-то обнадёживающее, типа: «Ну ты чего? Всё будет хорошо!..»
Но доктор отвёл глаза и сказал коротко:
– Надо оперироваться!
И пошёл мыть руки, а меня повезли в операционную…
К этому моменту, говорят, я был чудовищен.
Прошли почти сутки после аварии. Моя правая половина тела словно прошла через бетономешалку. Перелом трёх рёбер, перелом ключицы, ушиб сердца, ушиб правой почки, сотрясение мозга и, вдобавок ко всему, пневмоторакс – обломок ребра проткнул лёгкое. Воздух из этого отверстия попадал в ткани, и меня медленно раздувало как чудовищную грелку. В груди что-то непрерывно свистело и булькало. К этому моменту всё тот же обломок ребра уже перетёр какой-то крупный сосуд и, вдобавок к пневмотораксу, началось лёгочное кровотечение – гемоторакс. Плевральная полость медленно наполнялась кровью.