- Ну вот, это же совсем другое дело,- похвалил её Унхатон.- Видишь, можешь, когда захочешь. Теперь твоё имя будет - Сирень.
- А почему Сирень?- поинтересовалась девушка.
- Так ведь глаза у тебя синего цвета,- объяснял Унхатон.- А главное, пахнет от тебя, точно, как от сирени. Но, между нами, если хочешь, я буду продолжать звать тебя Вонючкой.
- Нет, нет. Не надо. Сирень, так Сирень,- быстро согласилась девушка.- Я согласна.
- Ну, всё. А сейчас исчезни,- приказал Унхатон.- Когда я прибуду в Александрию, ты уже должна быть у царицы. Что надо будет делать дальше, я расскажу тебе позже.
Бывшая крыса исчезла. Унхатон подошёл к дверям храма и отворил их. Караван стоял уже готовый к походу. Начальник стражи, главный хранитель и астролог ждали распоряжений жреца. Не успел Унхатон произнести, хотя бы одно слово, как поднялся сильный ветер, и яркий солнечный день начал меняться на сумерки. Все посмотрели на небо. Оранжевый диск, постепенно закрывался тёмным кругом. Всё меньше и меньше оставалось ослепительно-жёлтого цвета. Через мгновение, светило погасло совсем. Наступила ночь. Но звёзд на небе не было. Просто, густая вязкая темень заволокла весь Мир. Ужасный ветер поднял в воздух тучи песка, который не давал возможности дышать и засыпал глаза. Верблюды и кони прижались к земле, а люди упали и пытались закрыться своими плащами от беспощадной бури.
Унхатон стоял у ворот храма и с удовольствием наблюдал за происходящим светопреставлением. Насладившись вдоволь тем, как "приветствовала" его природа, он взмахнул рукой и произнёс:
- САНКАТАР ЧУБА ТРУСТ!
Ветер, тут же стих. Солнце вышло из-за тёмного круга и засияло, как ни в чём не бывало. Люди поднялись с земли. Отряхнули песок и с удивлением посмотрели на Унхатона.
- Вот видите, как меня Боги любят,- тут же нашёлся, что сказать Главный жрец.- Я их попросил, и они прекратили бурю. Ладно, пора выступать в Александрию.
Все покорно двинулись в путь. Унхатон ехал в носилках, а не верхом на лошади, как это бывало раньше. Поражённые происшедшими событиями, хранители храма ещё долго стояли и смотрели вслед, уходящему каравану.
- Я уже двадцать лет служу главным хранителем храма Бога Амон Ра,- проговорил Денисий, обращаясь к своему сыну Лукрецию,- а такого ещё не видел. Как же теперь будет называться храм? Ведь статуи Амон Ра больше нет.