vs Владимир Высоцкий
\°А-—-
'Л» по лезвию бритвы
ди с Андреем Кириленко, получил первое серьезное предупреждение.
Второй скандал произошел в июне, после того как 16 числа Андрей Вознесенский получил официальный отказ от Союза писателей СССР на поездку в США для выступления
21 июня в Нью-Йорке на Фестивале искусств. На запросы из США по поводу отсутствия на фестивале советского гостя Союз писателей ответил, Что Вознесенский заболел. Ответом на эту ложь со стороны уязвленного и физически здорового поэта явилось его письмо в Союз писателей, которое тут же стало гулять по Москве самиздатом. Письмо оперативно перепечатали западные издания, такие, как «Монд» и «Нью-Йорк тайме». Переполненный возмущением Ален Гинсберг даже ходил во главе демонстрации к миссии ООН в Нью-Йорке с плакатом: «Выпустите поэта на вечер». В связи с этим инцидентом Вознесенский был вызван на заседание Союза писателей и дружно подвергнут остракизму.
6 сентября, то есть через два с половиной месяца после начала скандала, «Литературная газета» напечатала материал одновременно против письма Вознесенского в «Правду» и его стихотворения «Стыд». В статье писалось: «...буржуазная пропаганда использовала Вознесенского для очередных антисоветских выпадов. А. Вознесенский имел полную возможность ответить на выпады буржуазной пропаганды. Он этого не сделал... ЦРУ обожает вас».
Статья была «единодушно одобрена» советским народом в трудовых коллективах, на стройках и боевых кораблях. Эпоха всеобщего «одобрямса» успешно продолжалась и при новом генсеке. Впечатления от всего происходящего в тот год выплеснулись у Владимира Высоцкого на бумагу:
Подымайте руки,
В урны суйте
Бюллетени, даже не читав, —
Помереть от скуки!
Голосуйте,
Только, чур, меня не приплюсуйте:
Я не разделяю ваш устав!
1968 год
Начало этого года было для Владимира Высоцкого малоприятным, хотя винить во всем происшедшем он обязан был в первую очередь только себя самого.
А. Меньшиков, работавший в то время в Театре на Таганке, вспоминает: «У Высоцкого произошел очередной срыв, как он сам говорил — «ушел в вираж». Это было сразу после его тридцатилетия... Я помню этот день — 25 января 1968 года — день рождения Высоцкого отмечали в театре, было много народа. Мы тоже забегали туда и даже выпили за его здоровье. Но 28 января он пришел на «Павшие и живые» не в форме (в спектакле он играл Чаплина и Гитлера). Я остался посмотреть спектакль и вдруг вижу, что Высоцкий какой-то не такой... Он вышел в костюме Чаплина, но шел не чаплинской походкой. Начал говорить текст, говорил его правильно... Но потом стал повторяться. Три раза он бормотал одно и то же. Зрители недоумевали, но слушали внимательно, мало ли что... В третий раз Володя текст недоговорил... Смехов махнул рукой: «Музыка!» И стал напяливать на Высоцкого гитлеровский плащ. Прямо на сцене ему рисовали челку и усики, и начинался текст на немецком языке, который Володя придумал сам... Но тут он снова начал говорить что-то не то... До этого я никогда не видел Высоцкого в таком состоянии, но тут догадался. Побежал за кулисы. Высоцкий уже исчез. Помню, что плакала Зина Славина... Золотухин так переживал, что на сцене не допел до конца свою песню... В общем, для всех это было шоком! Я уже довольно давно работаю актером и знаю, что когда на сцене выпивший актер, то за кулисами это воспринимается подчас как цирк. Все почему-то веселятся, комментируют. А здесь все были в отчаянии.