Он удержался, не вскочил с кресла, когда в замке негромко повернулся ключ — уверен был в своих часовых на улице. И тут же отпустило напряжение: Лемке, в безукоризненной форме милицейского спецназа с полковничьими погонами, бесцеремонно толкнул чуть обмякшую гостью через всю комнату, навстречу Данилу, рассчитывая, что тот подхватит. Данил подхватил, конечно, усадил в свое кресло. Дама заворочалась, кашляя.
— Ты что с ней сделал? — равнодушно поинтересовался Данил.
— Пустяки, — сказал Лемке. — Она в подъезде начала что-то соображать, задергалась, не ждать же, когда начнет вопить? Наша квартирка как-никак у соседей пользуется хорошей репутацией. Ну, провел примитивные «три четверти круга», сейчас очухается…
Сунув руки в карманы, Данил остановился над свежепохищенной дамочкой, оценивающе оглядел с ног до головы. Описаниям полностью соответствует: ухоженная, холеная кошка, прямо-таки со странички «Космополитана»…
— Я поехал за клиентом? — спросил Лемке.
— Давай в темпе, — кивнул Данил.
И принялся копаться в кожаном портфельчике полулежащей в кресле Ады. Не нашел там ничего уличающего впрямую хотя набросанная ручкой схемочка, конечно, интересная…
Франсуа, присев на краешек дивана, наблюдал за ним с непонятным выражением лица, напевая сквозь зубы что-то Данилу совершенно незнакомое:
Eres Linda у hechicra, Como el candor de una rosa, Como el candor de una rosa…
— Ты ж у нас эстет… — сказал он, оборвав песенку. — Дай ее мне, а? Ведь не сможешь…
— Погоди, — сказал Данил. — Эстеты — они разные бывают… — Услышав за спиной шевеление, обернулся. — Как себя чувствуете, госпожа Кавалерова? Извините за грубость исполнителей, но такова уж се ля ви…
Ада таращилась на него скорее негодующе, без особенного испуга. Франсуа легко спрыгнул со стола, остановился у нее за спиной и ласково сообщил:
— Попробуешь орать — глаза выдавлю…
— Что все это значит? — взорвалась она. — Как…
Данил кивнул, и Франсуа, с большой сноровкой стиснув ей щеки широкими ладонями, заставил заткнуться.
— Как мы смеем, какие мы мерзавцы, как скоро нас всех настигнет возмездие рассерженных больших людей… — скучным голосом протянул Данил, подошел к ней почти вплотную. — Я вас умоляю, Ада, давайте без штампов. Некогда нам баловаться штампами, госпожа Кавалерова, времени мало, а намерения у нас, особо подчеркиваю, самые что ни на есть серьезные…
— Вы меня с кем-то путаете…
— Если верить документам, так оно и обстоит, — сказал Данил, похлопывая себя по ладони левой руки ее паспортом. — Если верить конкретному документу, вы и не Кавалерова вовсе, вы и в самом деле Ада Сергеевна, но — Зайченко.