Чем больше насилия, тем сильнее подсознание будет развивать мышление в рабском направлении, творя из Человека механическую деталь Системы, где каждый проживает, не живёт, а проживает, свою жизнь, делая всё не в согласии с собственной природой, что лежит в основе всякого страдания... Ребёнок идёт в детский садик — за него это решило общество, но общественное сознание не видит Человека, для общества вас и вашего ребенка, как Людей не существует. Они видят в людях «массы», в лучшем варианте – «граждан», в понятии, всецело ограниченном личностью. Такое понимание не знает Человека, как Бесконечность, оно знает человечка, человечишку, допустим, Максима Николаевича Жуковца, уроженца города Кисловодска, закончившего СШ№ 2, учившегося в институте, ныне работающего бетонщиком на УВЗ и т. д., и т.п. В этом ракурсе они меня знают очень хорошо. Им про меня известно все. И в то же время это все, что они про меня знают. Им неинтересны мои мечты, мои желания, мои мысли. Они никогда не посмотрят на звезды моими глазами, они никогда не улыбнутся, если я расскажу им про свою первую любовь. Они не хотят знать ни меня ни вас, как Бесконечность, большую чем личность с ее историей, амбициозными планами, именем, фамилией и паспортными данными. Вот такими они нас знают. Им этого достаточно – большего и не нужно знать о рабах. В садиках, школах и институтах они производят своих рабов, навязывая такое глубокое антипонимание Человека… Ребёнок идет в школу, что снова решено за него. Там он вынужден исполнять нелепые правила поведения и мышления, больше подходящие не столько для храма, преподающего Знания, сколько для инкубатора по разведению бройлерных цыплят... Для некоторых особо чувствительных к своей внутренней природе поход в школу — просто ужасная пытка, но их, увы, никто не понимает. Им приказывают: «Иди!», и они идут... У кого-то появляется азарт к учёбе, но не из-за интереса, а как стремление получать отличные оценки. Для большинства учащихся это самое главное, и сами знания, и наличие их понимания — внутреннего принятия, для большинства становятся вопросом второстепенным. Поэтому, заканчивая школу, большинство имеет крупный запас информации, почти все составляющие которого ими не поняты или приняты к сведению лишь поверхностно. Со временем запас истощится, и останутся наиболее яркие образы — те малочисленные пункты программы, которые удалось осознать, принять сознанием, как часть себя. Просто подумайте сами, чем мы занимались в школе целые десять лет, если наш рассказ обо всех темах, нами последовательно изученных, займёт, в лучшем случае, лишь несколько часов. Стремясь к наглядности, скажу — для многих такие слова, как валентность, электромагнетизм, дисперсия, интегрирование, вакуоль, Коминтерн, Византийская Империя, и многие тысячи других понятий, заимствованных из школьной программы, остались тем же, чем были до начала обучения — тёмным лесом. Это естественно — ведь мы лишь зазубрили формулировки и темы, не пытаясь понять их суть и значение. Это, как дерево без корня, как дом без фундамента, как река, вдруг лишённая русла и начального источника. И так, как всё, не имеющее основания, в Природе лишается жизни, так же и наши «знания» с годами сотрутся из памяти, как мел стирается влажной тряпкой со школьной доски. Разве такая система образования сама по себе не является убийством души? Разве она не приучает с детского возраста к некачественной, бездушной, мёртвой работе? Разве это не корень безответственности, недобросовестности, воровства и прочего в том же духе?