Пауза затягивается. Напряжение такое, что еще немножко – и начнет взрываться в воздухе миллионами искр. Взгляды пересеклись и невозможно, совершенно невозможно опустить глаза, и дыхание не успевает над вздымающейся и опускающейся грудью, и губы дрожат, и по шее вниз катится холодная капля пота.
– Я… Пойду? – не выдержала Лиза, сумела-таки прикрыть глаза.
– Идите, – снова холодно, отрывисто. А уже когда до двери остается всего полшага – вдруг еще холоднее: – Постойте.
Лиза обернулась, избегая поднимать взгляд выше уровня стола, и застыла испуганно.
– Вы поэтому так беспокоились о декрете Яковлевой? Чтобы самой подстраховаться на будущее?
Как противно. Как низко. Словно с размаху ударили в открытое нараспашку сердце.
– Конечно, – не подвела природная выдержка, спасла, сохранила, – Именно поэтому, госпожа Рубина. До свидания.
***
Остаток дня прошел как в тумане. Лиза не могла работать – тупо смотрела на экран монитора и периодически срывалась на слезы. Шла в туалет, умывала опухшие глаза – и снова возвращалась к экрану.
Она знала, что ничего и никому не станет доказывать или объяснять. Бессмысленно. Глупо. Ни к чему. Но почему же так больно? Почему так ноет сердце, и тупая тошнота раз от раза подступает всё ближе к горлу?
– Ты взрослая женщина, – в сотый раз сказала себе Лиза, борясь со слезами, – Не случилось ничего особенного. И тебе плевать на то, что она о тебе думает! Ничего не изменилось. Ты по-прежнему будешь смотреть на неё со стороны, и получать от этого удовольствие. А что она там себе придумала – это только её собственные проблемы. А никак не твои.
Не помогало. Ничего не помогало. В конце концов Лизе надоело бороться со слезами и она принялась собираться.
– Поеду домой, – приняла решение, – Лёшке не буду звонить. Просто поймаю частника и поеду домой. Приму душ и лягу спать. Только и всего. И всё будет хорошо.
Но хорошо не стало. Выключив компьютер и собрав сумку, Лиза вдруг осознала, что её плащ так и остался в кабинете Рубиной.
– Чёрт побери, – выругалась она сквозь злые слёзы, – Да что ж за день сегодня такой…
Пришлось звонить Прокофьеву. Звонить и просить сходить за плащом. И придумывать объяснения, и терпеть назойливое любопытство.
– Ничего-ничего, – Лиза присела на край стола и сжалась в комочек, – Сейчас Сашка принесет плащ, и я поеду домой. Ничего… Ничего…
Стук в дверь прозвучал как избавление от ада.
– Заходи, Саш, – срывающимся голосом крикнула Лиза и ахнула, увидев как в открывшуюся дверь, с плащом, перекинутым через руку, входит… Инна.
Воздух судорожными толчками начал врываться в легкие. Дрожь снова заколотила всё тело, а предательские слезы подступили к глазам.