— Опоясывающий герпес у вас.
— Эх, так не ко времени. Беда… Месяц в прошлый раз спать не мог.
Это да, не позавидуешь ему. И зудит, и болит, и проходит с трудом, потому как вирус после такой наглой выходки прячется обратно в нервные узлы и сидит там до следующего раза, когда организм ослабнет по какой причине. Выбить же вирусы из их убежищ невозможно. Вот у старика этого, переболевшего когда-то банальной ветряной оспой, с того детского времени вирусы так и ждали момента…
Так что разве что можно помочь организму расправиться с наглым десантом и загнать болезнь обратно. Долгая песня, пара недель минимум.
Сейчас могу намазать старичку пораженную зону мазью, а еще ему надо бы дать таблетки — они посильнее будут. Есть у нас такие — только они в медпункте. Можно бы старика послать, но, пожалуй, стоит сопроводить — в знак уважения за проделанную работу — комната наконец приобрела хоть немного жилой вид, да и стол складной удачно вышел. А еще не нравится мне, что медсестра Надежда хоть и в отряде, а вроде как и нет. Вот и ужинает она черт знает как. Не по-людски это.
Прошу старикана подождать и быстренько поднимаюсь — все-таки без автомата шастать не стоит, хотя знаю со слов и Андрея, и Николаича, что караульная и патрульная служба стараниями Охрименко и Михайлова отработана как минимум на твердую четверку и, в общем, в крепости безопасно.
— Что там стряслось? — спрашивает Николаич.
Ну, тут особо хранить врачебную тайну нечего — отвечаю.
— Заразно? — спрашивает Николаич.
— Для тех, кто ветрянкой не болел, — да, заразно.
— Получается так, что если я болел, то и у меня такая дрянь может быть?
— Получается так.
— Не было печали. А куда собрались?
— В медпункт, там есть, что ему нужно. Заодно посмотрим, что его бригада могла бы в медпункте сделать полезного.
— Правильный подход. Только «радиоухо» возьмите.
Спрашиваю Дарью, не осталось ли у нее чего вкусного.
— У меня вкусное всегда есть. Только вообще-то гордячка эта могла бы не заноситься и прийти. Ноги-то не отвалились бы, да?
— Это не гордость, — мрачно замечает Андрей, протирающий ветошкой детальки мелкой снайперки.
— А что же?
— Она, похоже, в Чечне жила, когда там свобода накатила. Не стоит ее дергать.
Дарья фыркает. Но уже как-то невоинственно.
Омоновцы переглядываются. Потом один спрашивает:
— А этот герпес — как на губах?
— Нет, вирусы разные.
— Хватит вам ерунду обсуждать, — вмешивается Дарья. И я получаю пару увесистых пластиковых коробок, замотанных в кусок ватина, чтобы тепло не терялось.
Мы уже практически подходим к медпункту, когда оттуда хлестко щелкает несколько пистолетных выстрелов. Сую пакет с едой опешившему старичку и дергаю к двери. Двое патрульных подоспевают практически одновременно. Значит, стрельба мне не померещилась.