Садись, располагайся, — предложил хозяин и, раздевшись, загремел ложками, тарелками, вилками.
Сеня сел поудобнее. Четыре дня на кипятке со старыми сухарями давали знать о себе. И голова закружилась. Поселенца стало тошнить. Он выскочил во двор. И, упав на снег, кричал больным желудком. В глазах зеленые звезды прыгали. Крутились заполошно. Режущая, злая боль сводила судорогой весь желудок. Руки коченели. А внутри все горело.
Господи! За что мне такое! — стонал Муха.
енька! Сенька, вставай! — поднимал его из снега Николай.
е дергай! Не трогай!
Быстрее вставай! Идиот! — выдернул его из холода Николай. Схватил в охапку, втащил в дом, положил корчащимся комком на шконку. Засуетился. Судорожно вытащил из-под койки канистру. Налил целый стакан спирта.
ей! протянул Сеньке.
е хочу, еле шевелил губами тот.
ей, говорю!
— Отстань! Уйди!
— Пей, скотина! — задрал ему голову удерживал стакан, выпил спирт одним залпом. Откинулся на подушку. Николай отскочил к ведру с водой. Сунул в него полотенце. Мокрое приложил на живот. Через десять минут приступ прошел. И обмякший Муха едва не уснул.
— Погоди! Выдрыхнуться успеешь. Поешь сначала. А уж потом спать, — совал ему в руки вилку старшина. Сенька ел вначале неохотно. А потом во вкус вошел. Ел мясо, обжигаясь, торопливо.
— Не спеши. Ешь спокойно. Эх, дураки! Ведь вот вдвоем. Никого больше на острове нет. Чего не можем поделить. Все стычки. Нет бы по- людски. Так мы скорее сдохнем, чем помиримся. А кому это нужно? Ни тебе, ни мне. Война прошла. Лагерь твой тоже, позади. Нет его! Пора бы и позабыть, хватит! Здесь нам не обойтись друг без друга!
Сенька ел, отвечать было некогда. Странно, целый стакан спирта выпил, а не захмелел.
— Ешь, — подвинул ему еще одного зайца Николай. успевал глотать. Но потом глянул на старшину и неловкостало:
А ты чего не
— хочу.
— Не темни.
— Я уже поел.
— Тогда и я не буду.
есть еще, просто желание пропало, я тут жрал, а ты подыхал с голода. Вот и я чуть душегубом не стал.
— Э! Кой с тебя душегуб? — рассмеялся Сенька. И, помолчав, сказал: — Зайца и того на капкан ловишь. Не стреляешь. А все от жалости. Волка и то только пометил. Убить не смог. Очко сыграло.
— И верно. Крови не люблю. Но вот насчет волков ты зря.каждую весну волчат гублю. Прямо в логовах. Десятками. Покуда малы. Бензином заливаю. Чтоб задохнулись. Не даю им плодиться. Иначе, кроме них на острове никого не будет. Есть пятеро, хватит, чтоб беды меньше было.
— А что ж волчихи? — удивился
— Волчицы людей боятся. Как только я подхожу к логову — уходят — Детей бросают.