— А собственно, что плохого в том, что РПЦ решила зафиксировать свой социальный и политический статус? Она уже достаточно настрадалась...
— Я же не против, чтобы Церковь могла присутствовать в самых разных сферах человеческой жизни. Церковь должна быть частью гражданского общества, ведь жизнь страны не может сводиться лишь к жизни чиновников и государства.
Церковь — один из институтов гражданского общества, и это нормальный, живой организм. Естественно, ее расспрашивают о разном, и она по-разному реагирует на различные ситуации.
Скажем, наша с вами беседа. Вполне возможно, кто-то из читателей вашего издания скажет: «Ну что такое, попы даже здесь!» Но ведь это произошло не потому, что я позвонил главному редактору и сказал: «Что-то вы давно у меня интервью не брали, срочно берите, не то я Путину или еще кому-нибудь пожалуюсь». Это произошло потому, что у людей есть запрос, есть интерес к Церкви. Надо просто адекватно на это реагировать. Но так уж получается, что мы часто «даем петуха».
И это естественно, потому что из двухтысячелетней истории нашей церковной службы мы только двадцать лет живем в условиях свободы совести, даже не диалога, а мультиполилога разных субкультур. Разные члены этого нового общества, в том числе гражданского, время от времени могут и ошибаться. И в этом смысле нам стоит признать собственную неидеальность, неопытность. Ведь у Церкви есть опыт построения монашеской жизни, молитвенной, духовной, но нет опыта жизни в информационно-прозрачном социуме.
Все это я говорю как социолог. А как религиозный человек скажу так: я верю в промысел Божий. Думаю, Господь специально решил подарить нашей Церкви опыт общественной обструкции. Человек должен пройти через разные опыты — дружбы и неудачной любви, понимания и одиночества.
Есть замечательный рекламный слоган: «Бери от жизни все!» Но только святой человек может взять от жизни все — не только радости, но и горести. Господь дает нам самые разные опыты, и Церковь должна уметь через них проходить. Понятно, что самая простая человеческая реакция в непростых ситуациях — все кругом виноваты, но не я. Но как взрослые люди и как христиане мы должны эту первую реакцию притушить и приструнить, как-то иначе, мудрее посмотреть на ситуацию, которая, несомненно, сложилась не без нашего участия.
— Где граница между «боговым» и «кесаревым» в жизни светского государства?
— Границы на самом деле достаточно ясны. Навскидку отмечу лишь главные рубежи. Первое: государство никого не должно наказывать или награждать за то или иное отношение к религии либо отсутствие такового. Второе: государство не должно вмешиваться в кадровую политику церковных организаций.