Кладбище мертвых апельсинов (Винклер) - страница 53

которую прочел, когда мне было четырнадцать лет. В ней хозяин, придя домой пьяным, выкалывает глаз и вешает свою любимую черную кошку. Мучимый воспоминаниями об убийстве, он берет в дом кошку, очень похожую на убитую и у которой тоже только один глаз. Он пытается лишить жизни и ее, но в приступе ярости убивает свою жену, которая хотела предотвратить насильственную смерть животного. Он замуровывает убитую жену, не заметив, что кошка прыгает к женщине прежде, чем он доделывает кладку. И когда герой своей тростью ударяет по стене, сидящая рядом с трупом кошка начинает мяукать. Ребята окружили торчащие из песка головы учителей, стали их фотографировать, учительнице сунули в рот сигарету, которую один из парней, после того как она сделала пару затяжек, вытащил у нее изо рта и стал докуривать сам. Глядя прищурившись на следы брызжущей пены, оставляемые проплывающими слева и справа от меня моторными лодками, я подумал о талях, болтавшихся над головами учителей-тиранов, так что у них кровь приливала к головам и кончикам пальцев. Я взял опасную бритву и обрезал тали, болтавшиеся у висков учителей, затем, сделав множество разрезов, искромсал плоть на их лбах. Своей бритвой я разрезал десны на их челюстях, срезал им веки, чтобы им и мертвым не могли закрыть глаза, а скальпелем порезал на куски их языки. Кровью, бегущей по их лицам, я натер свои половые органы. Когда же обоим учителям наконец удалось выбраться из песчаной могилы, стоявшие кружком мальчишки захлопали мне в ладоши. Кому-то из школьников наверняка хотелось бы посмотреть на то, как учителя, оставшиеся в песке ночью, когда вода поднимется, и волны будут плескаться ближе, так что достаточно только пошире открыть рот, чтобы утолить жажду. Затем школьники закопали в песок одного из своих товарищей. Он должен был сложить руки за спиной так, чтобы ему было невозможно откопать себя самостоятельно. Над его животом они соорудили могильный холм и стали прыгать вокруг него так, что он громко застонал. Два мальчика подошли и поставили ноги на голову, один вприпрыжку выбежал из моря и сунул под нос погребенному пальцы ноги, с которых капала вода, другой старался соорудить крест из погнутых банок от кока-колы и поставить этот импровизированный крест на его могильный холм. Хорошо было бы, если бы всех мертвых хоронили таким образом, чтобы была видна их голова и чтобы можно было день за днем наблюдать разложение плоти, и если бы глаза покойников лежали повсюду на кладбище, пока не скрылись под бархатной кротовой шерстью, и над каждой могилой можно было видеть не крест, но мертвую голову усопшего. Пока из красно-белых банок кока-колы сооружался крест и водружался на могильный холм из черного песка, погребенный пытался вырваться из заточения. Иногда ему удавалось немного пошевелить свой могильный холм, так что насыпанный песок начинал осыпаться. Один из мальчишек захотел, чтобы из песка были видны только глаза, рот и нос осужденного, но другой парень подошел и оттолкнул его. Иногда зарытый парень, тяжело дыша, беспомощно смотрел на темно-синее море, по которому бежали белые барашки волн. Мимо его могильного холма пробежал сенбернар. Пара фиолетовых раковин блеснула в лучах заходящего солнца. Старая ржавая драга стояла на морском берегу как зловещий монумент. То тут, то там ребята забегали в море, где их сбивали высокие приливные волны, так что они падали на спину. Ребята подходили к погребенному парню с наполненными морской водой банками от кока-колы и вливали ему в рот морскую воду, в то время как один из них раскрывал ему рот. Когда учитель захотел освободить руку осужденного, тот парень, которому особенно нравилась идея погребения и который сооружал крест из банок от кока-колы на могильном холме из черного песка, подбежал к учителю и потянул его прочь от погребенного, к морю. Там он толкнул его и уперся ему в грудь коленом. Учителю удалось его сбросить с себя, и он поставил колени на живот мальчишке, и они стали кататься на мелководье, все время загоняя друг друга дальше и дальше в море. Закопанный мальчишка, затаив дыхание, следил за происходившей в море борьбой. Кончиками пальцев я стер налет со стекла вагона метро, чтобы на обратном пути в Рим, проснувшись от короткого сна, во время которого я, закрыв глаза и прижавшись головой к холодному стеклу, смог бы увидеть через сделанный мной просвет здание вокзала, перед которым поезд останавливался на несколько секунд. Задремав в метро, я видел во сне заснеженное поле на Украине. Мне снился запах медового пряника, снилось то, что я сижу перед пишущей машинкой в теплой камере камерингской тюрьмы, думая, что буду проводить ночи с Федором Михайловичем Достоевским в занесенной снегом сибирской деревне, читая