Красное лицо Ерохина возвышалось над объёмистым животом словно луна над горой. Россыпями драгоценных камней мерцали начищенные планки и ордена. При виде генерала у Петра Сергеевича неизменно поднималось настроения. Рядом с ним он выглядел почти стройным.
В мясистых руках генерала лежал направленный дулом в землю пистолет. Судя по размеру ствола, из этого пистолета можно было расстреливать телят так, что от них оставались бы только пресловутые рожки да ножки. Ну и немного шкурки, возможно.
Пётр Сергеевич дёрнул створку ворот. Те, разумеется, оказались закрыты. Проигнорировав пыхтящего за плечом Аксенова, президент нырнул внутрь пропускного пункта. После короткого осмотра нашёлся пульт с множеством кнопок, переключателей и экранов. На одном из которых он разглядел руководителя пресс службы, что-то усердно объяснявшему через решётку генералу.
Кнопки и рычажки не имели пояснительных надписей. Пётр Сергеевич просто начал поворачивать и нажимать их. Что-то щёлкнуло. Погасло несколько экранов и загорелся один новый.
На том экране, где стоял опираясь на ворота Аксенов, президент увидел как створки открылись. Не ожидавший подобного, руководитель пресс службы полетел в снег, расставив руки в стороны, словно пикирующий бомбардировщик.
Отплевавшийся и оттёртый от снега, посаженный в машину, Аксенов вызывающе интересуется: -Куда мы едем?
Чёрная машина несётся по пустым улицам. Холмики снега на припаркованных автомобилях. Чистые, незапачканные следами улицы. Одинокие дома. Кое-где горит свет, но Пётр Сергеевич не надеется застать жильцов. В утренней тиши далеко и гулко разносится урчание двигателя большой машины.
Громадный пистолет Ерохина спрятался в кобуре. Генерал крепко держится за руль. В тепле салоне его красное лицо покраснело ещё больше.
Усаженный на заднее сиденье Колмогоров вполголоса объясняет разомлевшему Аксенову.
Не сбавляя скорость Ерохоин лихо развернулся на повороте едва не задев припаркованную машину.
-Генерал, вы пили?- спросил президент.
Удивительно трезвым голосом тот откликнулся: -По другому было нельзя.
Пётр Сергеевич молча пытался вспомнить были ли у генерала дети. Без толпы референтов и секретарей вспоминать оказалось на удивление сложно. Дети у Ерохина точно были, но сколько и какого возраста – вот вопрос.
-Генерал, все пропали?
Стиснув зубы Ерохин ответил: -Без следа.
С заднего сиденья подал голос профессор: -Собственно это не совсем верно: остались например мы с вами.
Его перебил Аксенов неожиданно закричавший: -Отвезите меня домой. Не хочу ехать на красную площадь.