Она
поняла, что
Лаклейн ждал
от нее чего-то.
Чего-то большего.
Он видел
Эмму в ее худшем
состоянии, и
все еще испытывал
к ней желание.
Ее ужасающий
вид не помешал
ему пойти следом
за ней, чтобы
проявить сочувствие
и поцеловать
пораненное
ушко. Этот
восхитительный
мужчина, ходячая
мечта стольких
женщин, хотел
чего-то большего.
Хотел от нее.
Была ли она
готова дать
ему это? Сейчас,
после своей
первой победы,
она чувствовала
себя смелой
и окрыленной,
но отважится
ли она принять
Лаклейна в
свое тело, рискуя
увидеть, как
в нем вновь
пробудится
зверь?
Прямо
сейчас она
думала, что ей
могло бы хватить
на это смелости.
– Лаклейн,
если бы кто-то,
такой как ты,
собирался…
заняться любовью
с такой как я,
смог бы он быть
нежным? Делать
всё медленно?
Всё
его тело напряженно
застыло.
– Да,
он мог бы поклясться
в этом.
– И он
не… не превратился
бы?
– Нет,
Эмма, не сегодня,
– произнес он
таким низким,
раскатистым
голосом, что
это вызвало
дрожь в ее теле,
заставив соски
напрячься от
желания. Она
нуждалась в
нем, хотела
его – при этом,
полностью
осознавая, кем
он был.
Когда
Эмма подняла
руку и нежно
прикоснулась
к его лицу
костяшками
пальцев, он
бросил на нее
недоверчивый
взгляд, но уже
через секунду
его глаза на
мгновение
закрылись от
наслаждения.
– Лаклейн,
– прошептала
она. – Я ударила
тебя.
Выражение
его лица невозможно
было прочесть.
– Да,
ударила.
– Разве
ты не собираешься…
дать сдачи?
Застонав,
он в ту же секунду
завладел ее
ртом и, усадив
Эмму на туалетный
столик, встал
между ее ногами.
Обхватив ладонями
ее попку, Лаклейн
прижал Эммалин
к своему возбужденному
члену. Когда
она тихо ахнула,
он коснулся
ее языка своим,
и она ответила
на поцелуй.
Эмма желала,
чтобы он целовал
ее глубже, так,
как той самой
первой ночью
в отеле. Но этот
поцелуй оказался
даже лучше.
Лаклейн был
агрессивным,
но умелым. Он
заставлял ее
таять от удовольствия,
побуждал прижаться
к его эрекции
еще ближе, желая
большего.
Лаклейн
тихо зарычал
и хрипло проговорил
у самых ее губ.
– Не
могу видеть,
что тебе больно.
Не допущу, чтобы
тебе снова
причинили
вред.
Нагнувшись
к Лаклейну,
теперь уже
Эмма целовала
его, запустив
руки в его густые
волосы. Когда
он сжал ее попку,
прижав Эмму
к своему члену
еще ближе, ее
ноги сами обвились
вокруг его
талии.
Дрожащими
пальцами Эмма
попыталась
расстегнуть
пуговицы его
рубашки и, не
справившись,
издала звук
отчаяния. Лаклейн
тотчас сорвал
с себя рубашку.
И ей захотелось
поблагодарить
его за то, что
он открыл ей
доступ к своим
мускулам, которые
так и напрягались
и перекатывались
под ее пальцами.
Возбужденная
еще больше, не
чувствуя при
этом ни капли
стыда, Эмма
скользнула
рукой за ремень
его брюк, обхватив
напряженную
плоть.