При
виде него тело
Эммы напряглось.
Почему он показался
ей знакомым?
Почему он
всматривался
в глаза Лаклейна
так, будто видел…
ее?
И тут
ее кожи коснулись
языки пламени…
Глава
30
Эмма
подняла лицо
навстречу
теплому свету
встающей луны,
что просачивался
сквозь ветки
деревьев. Они
с Лаклейном
сидели по разным
сторонам небольшого
костерка, который
он разжег, чтобы
не дать ей
замерзнуть.
В обширных
лесах Киневейна
дул холодный
ветер.
Эмма
знала, что кто-то
другой наслаждался
бы такой романтичной
ситуацией —
вдвоем в горах
Шотландии,
около потрескивающего
костра — но
она была на
грани. Очевидно,
и Лаклейн тоже.
Стоило ей только
пошевелиться,
как он впивался
в нее взглядом,
без сомнения,
ища хоть что-то,
что поведало
бы ему о ее снах.
Она
бы и сама не
отказалась
от такой подсказки.
Перед
закатом она
резко села на
кровати, по ее
щекам текли
горячие слезы,
а замок содрогался
от бешеных
ударов молний.
Лаклейн, с
искаженным
от паники лицом,
держал ее за
плечи и тряс,
выкрикивая
ее имя.
Но Эмма
не помнила
свой сон. Никс
сказала ей
как-то, что люди
не помнят то,
с чем не могут
справиться.
Так что же столь
ужасного было
в том сне, что
Эмма почти
разрушила
замок своими
вспышками
молний, а потом
стерла увиденное
из памяти? Всю
ночь она не
могла избавиться
от какого-то
подсознательного
страха. Что за
кошмар ждал
ее впереди?
— Ты
очень серьезна.
О чем думаешь?
— О
будущем.
— Почему
не расслабиться
и не наслаждаться
настоящим?
— Я это
сделаю сразу
же, как ты оставишь
прошлое в прошлом,
— парировала
Эмма.
Устало
выдохнув, Лаклейн
прислонился
к дереву.
— Ты
знаешь, я не
могу сделать
этого. Мы не
можем поговорить
о чем-нибудь
другом?
— Я знаю,
ты не станешь
говорить о…
пытках. Но как
Деместриу
вообще удалось
тебя захватить?
— Во
время последнего
воцарения
Деместриу
сразился с
моим отцом и
убил его. Мой
младший брат
Хит не смог
справиться
с той яростью,
которая им
овладела. Он
мог думать
только о том,
что Деместриу
отнял жизнь
у нашего отца
и завладел
кольцом, которое
передавалось
в нашей семье
от отца к сыну
еще со времен
появления
металла. Хит
сказал, что
предпочтет
умереть, чем
жить так. Он
отправился
за головой
Деместриу и
этим проклятым
кольцом. Ему
было все равно,
последуем ли
мы за ним, станем
ли помогать.
— Он
не боялся?
Встретиться
с Деместриу
одному?
— Эмма,
думаю, иногда,
когда случается
беда, словно
бы проводится
линия, линия,
которая отделяет
твою прежнюю
жизнь от новой.
И если переступить
эту черту, то
никогда не
стать прежним.
Ненависть Хита
заставила его
перейти эту
линию, и он уже
не мог вернуться.
Его судьба
могла пойти
только двумя
путями — или
он убил бы
Деместриу, или
умер бы, пытаясь
это сделать.
— Голос Лаклейна
зазвучал тише.
— Я повсюду
искал его, но
Хелвита скрыта
с помощью магии,
как и Киневейн.
Я использовал
все свое умение
и, думаю, мне
почти удалось
к ней подобраться.
Именно тогда
они и устроили
мне засаду. —
Его глаза смотрели
куда-то вдаль.
— Словно клубок
гадюк они
появлялись,
атаковали,
затем перемещались,
так что я не
мог ответить
ударом на удар.
Их было слишком
много. — Лаклейн
провел рукой
по лицу. — Позже
я узнал, что
они не взяли
Хита живым.