Его
настигло проклятие
всех ликанов.
Сила и свирепость,
с которой они
сражались,
становились
недостатком
во всех остальных
сферах жизни.
Чем дороже им
что-либо было,
тем сильнее
зверь жаждал
вырваться
наружу, чтобы
это защитить.
Лаклейн
ставил на то,
что вампиры
забрали Эмму
в Хельвиту, к
Деместриу,
хотя это с таким
же успехом мог
быть Иво или
даже Кристоф.
Лаклейн отправил
Касс найти
Юлиама и Манро,
а также всех
ликанов, которых
удастся собрать,
чтобы отправиться
в замок Кристофа.
Ликан знал,
что она выполнит
поручение.
После исчезновения
Эммы, ей было
достаточно
лишь взглянуть
в его глаза,
чтобы, наконец,
все понять.
Но что,
если он ошибался
относительно
местонахождения
Эммы? Вдруг
ему и в этот
раз не удастся
найти Хельвиту?
Неожиданно
обрушевшееся
понимание,
казалось, лишило
его способности
мыслить.
Неожиданное
понимание…
Ведь Гаррет
тоже был захвачен.
Каким-то образом
пленен... Каким-то?!
Став свидетелем
мастерства
Люсии, почувствовав
на себе силу
Регины, а также
скорость Никс
и абсолютную
холодность
и злобу Кадерин,
Лаклейн понял,
что недооценил
врага.
- Гаррет
у валькирий,
- сказал он Боу
по встроенному
в машине телефону,
пока Харман
гнал по туманным
улицам Шотландии.
– Вызволите
его!
- Проклятье!
Это не так то
и легко, Лаклейн.
Нет,
это легко. Лаклейн
хотел, чтобы
Гаррета освободили.
А Боу был сильным
ликаном, известным
своей безжалостностью.
- Освободите
его, - прорычал
он.
- Мы не
можем. Не хотел
тебе этого
говорить, но
их замок стерегут
чертовы призраки.
Гаррет,
последний из
членов его
семьи, находился
в когтях у безумного
и безжалостного
существа, под
охраной античного
бедствия.
И… Эмма
тоже его покинула.
Сознательно
его оставила.
Совершила
осознанную
попытку его
бросить. Подползла
к гребаной
протянутой
руке вампира…
Глаза
заволокла
пелена.
Нет,
нужно бороться.
Снова и снова
он перебирал
в голове всё,
что знал о ней,
в надежде найти
подсказку к
пониманию
мотивов ее
поступка.
Семьдесят
лет. Колледж.
Преследуемая
вампирами.
Именно ее они
разыскивали
все это время.
Но с какой целью?
Какая фракция?
Анника – была
ее приемной
матерью. Настоящая
же мать Эммы,
по ее словам,
являлась лидийским
потомком. Елена.
Вот от кого ей
досталась ее
красота.
Когда
они приблизились
к аэропорту,
солнце почти
взошло. Лаклейн
зарычал от
отчаяния. Теперь
он ненавидел
восход, и никогда
больше не хотел
его видеть.
Она была где-то
там, и он не мог
ее защитить.
А вдруг ее уже
пригвоздили
к земле, оставив
умирать в открытом
поле?! Он так
сильно вонзился
когтями в кожу,
что на ладонях
выступила
кровь, рана на
руке все еще
оставалась
не обработанной.