- И ты
также унаследовала
это? – переспросил
он, приподняв
брови, будто
все еще не мог
поверить ее
словам. – Твоя
мать, должно
быть, этого и
боялась. Выпив
живое существо
досуха – ты
начинаешь
сходить с ума.
Выпив и забрав
чужие воспоминания
– ты теряешь
рассудок, но
также становишься
сильнее.
Эмма
пожала плечами,
не ощущая себя
сумасшедшей.
Да, она чуть
не разрушила
замок во сне,
но…
- Я не
чувствую ничего
подобного.
Стоит ли мне
еще чего-то
опасаться?
Деместриу
выглядел пораженным.
- Тебе
мало того, что
ты видишь чужие
воспоминания?
– выдал он, и
следом продолжил.
– Забирать их
кровь, их жизнь,
все, что они
испытали и
пережили – в
этом предназначение
истинного
вампира. Раньше
я выслеживал
бессмертных
ради их знаний
и силы, но и
страдал, преследуемый
отголосками
их сознаний.
Для тебя пить
из кого-то со
столькими
воспоминаниями
все равно что…
играть с огнем.
- Ты даже
не представляешь,
насколько
прав.
Он
нахмурился,
задумался на
мгновение, и
затем произнес:
- Я держал
этого ликана
в катакомбах?
- Но он
сбежал, - выпалила
она самодовольно.
- А, и
теперь ты помнишь
его пытки?
Она
медленно кивнула.
Один из них
должен скоро
умереть. Продлевала
ли она разговор,
чтобы получить
ответы на вопросы,
что так долго
ее мучили? Или
же хотела пожить
еще немного?
И почему он
давал ей ответы?
- Представь
десять тысяч
воспоминаний
подобных этому,
сгущающихся
в сознании.
Представь, как
испытываешь
смерть своей
жертвы. Моменты,
предшествующие
этому: когда
ты подкрадываешься
к ней, а она
объясняет этот
звук дуновением
ветерка. Или
когда называет
глупостью и
разгулявшимся
воображением
поднявшиеся
на затылке
волосы, - рассказывая,
он смотрел
куда-то сквозь
нее.
- Некоторые,
даже не веря,
сражаются до
смерти. Другие,
лишь взглянув
в мое лицо,
понимают, ЧТО
пришло за ними.
По телу
Эммы прошла
дрожь.
- Ты
страдаешь от
подобных
воспоминаний?
- Да, - он
побарабанил
пальцами по
столу, и ее внимание
привлекло
кольцо.
Гребень
и два волка.
- Это
кольцо Лаклейна,
- украденное
с руки его мертвого
отца. Мой отец
убил его родителя.
Он
взглянул на
него, но в красных
глазах совсем
ничего не
отражалось.
- Полагаю,
что так и есть.
Он был
безумен. И она
знала, что он
разговаривал
бы с ней вот
так столько,
сколько бы она
пожелала, потому
что чувствовала,
что Деместриу…
одинок. И потому
что считал эти
часы последними
в ее жизни.