– А как
насчет своего
рода… своего
рода реабилитации?
– Сделай
это, дочь! – рявкнул
он на нее и клацнул
зубами, заставив
Эмму отползти
назад. В эту
секунду снова
раздался яростный
стук в дверь.
– Они не могут
переместиться
в мое логово,
но могут взломать
дверь… и когда
они ворвутся
сюда, то схватят
тебя и станут
удерживать,
чтобы пить
твою кровь…
пока ты не умрешь
от горя. Или
Иво заставит
тебя убить
кого-нибудь
и затем обратит.
Нет,
черт возьми,
не бывать этому!
– Я выпью
крови и излечусь.
Вновь стану
собой и не
остановлюсь,
пока не убью…
ликана. Уничтожу…
весь его клан.
Это и
мой клан! Дверь
уже ходила
ходуном, дерево
трещало. Инстинкт
внутри нее
шептал: «защити
клан».
– Мне
ужасно жаль,
что приходится
делать это.
Тень
улыбки скользнула
по губам Деместриу,
затем он скривился
от боли.
– Эмма
Невероятная…
убийца королей.
Она
подняла меч
и прицелилась.
Слезы струились
по ее лицу столь
же обильным
потоком, как
и кровь из раны
на ноге.
– Подожди!
Сначала голову,
Эммалин… если
не против.
– О, ну,
конечно же! –
Эмма улыбнулась
ему робкой,
дрожащей улыбкой.
– Прощай… отец.
– Горжусь.
Деместриу
закрыл глаза,
и она взмахнула
мечом. Удар
вышел достаточно
сильным, чтобы
оглушить его,
но, к сожалению,
меч оказался
столь тупой,
что ей пришлось
поднимать его
три раза, пока
она, наконец,
не отрубила
голову Деместриу.
На отделение
туловища ушла
целая вечность.
Она еще не дошла
до его ног, а
уже вся была
перепачкана
кровью.
Мафия
совершенно
правильно
называла все
это мокрыми
делами.
Едва
лишь она закончила
с ногами, как
дверь разлетелась
на куски. Эмма
зашипела.
Иво.
Она знала его
по воспоминаниям
Лаклейна. Эмма
вновь подняла
меч. Эй, раз уж
она здесь…
Почему
он так на нее
смотрит? Не
отрывая своих
красных глаз.
Словно он
преклоняется
перед ней из-за
убийства Деместриу.
Это пугало.
– Ты
правда Эммалин?
– спросил Иво
нетвердым
голосом.
Увидев,
что все больше
вампиров появляется
позади Иво в
дверном проеме,
Эмма решила,
что, возможно,
одного убийства
на сегодня
вполне достаточно.
Она сдернула
с пальца Деместриу
кольцо Лаклейна
и распрямила
плечи. Мист
всегда говорила:
«Неважно,
кастрировала
ли ты целый
римский легион,
важно, чтобы
они верили в
это. Репутация
– наше все».
Голосом,
звенящим от
силы, которой
в ней не было,
она сказала:
– Я Эмма.
– Почувствуй
ее, почувствуй.
– Убийца короля.