Филлигер был не особенно доволен речами Клаудии.
- Теперь и ты уже веришь в теории заговора Штайнера?
- Верю или нет, во всяком случае, вполне логично, что политика и история де-лаются именно так. Теорией заговора это было бы только тогда, если я бы хотела приписывать всех и все деятельности темных сил. Но даже Штайнер не утверждал, что Агарти и Шамбале не требуется учитывать политическую деятельность в том виде, как мы до сих пор знали это. Они как раз используют ее и пытаются реализовывать ее согласно своим целям. Но я веду к тому, что речь больше не идет, собственно, о статье, ради которой мы действуем. Теперь мы сами играем роль в истории. И мы могли бы повлиять на ее исход.
Ганс очень хорошо понимал, что она хотела этим сказать. В конечном счете, Клаудия тоже была журналисткой. Как и ему, ей тоже всегда было понятно, что они только сообщали о действиях других людей.
Теперь у них впервые в руке был кончик чего-то, с чем они могли бы сами влиять, вероятно, на движение вещей. Но как, черт побери?
Критика Филлигера не заставила себя долго ждать.
- Я думаю, ты смотришь на это слишком наивно. Представим себе, что теперь мы начнем с того, что раструбим через СМИ все, что мы знаем. Эсесовцы, которые сидят в Гималаях, эзотерические тайные ордена, которые ведут между со-бой борьбу за мировое господство, все это нашпиговано несколькими политиче-скими убийсвами. Это прекрасный материал для научной фантастики, но не основа для достоверного репортажа. Нас посчитали бы сумасшедшими. Никто не поверил бы в это. Добавьте еще, что у нас почти нет твердых доказательств. В лучшем случае мы могли бы указать на несколько логичных связей. Нет, так это не пойдет.
Клаудия не хотела сдаваться.
- Вероятно, у нас есть доказательства! А именно на этих лазерных дисках, которые ты не можешь вскрыть!
- А… теперь снова начинается. Я...
Вайгерт вмешался.
- Прекратите! Петер прав. До тех пор пока мы действительно ничего не можем доказать, нет смысла что-то публиковать, даже если бы нашлась газета, которая пошла бы на это. Единственным получателем наших нынешних сведений были бы полиция или разведки. А на это я тоже смотрю скептически. Официальный фокус всего дела – это покушения на Фолькера и Гринспэна. Чисто с точки зрения компетенции это приоритетное дело для World Intelligence Service, даже если ему помогают и другие органы власти. Практически не имеет значения, куда мы пойдем с нашими сведениями. В конце концов, все окажется у секретной службы ООН. И там сидят люди Шамбалы. Предложить наши знания государствам, которые в плохих отношениях с ООН, конечно, с политической точки зрения ни в чьих интересах здесь, не так ли?