Теперь она не позволит ничему помешать ей, будь то миллион потерявшихся малышей или миллион ливней.
Она посмотрела на Дугласа, сидевшего боком, вытянув руку вдоль сиденья. За его спиной живая завеса дождя скатывалась в канаву. Пиджак был распахнут, и его широкая грудь натягивала тонкую белую рубашку.
Она набрала побольше воздуха.
— Я та девушка, с которой должен был встретиться Майлс.
Его брови чуть приподнялись.
— Да, вот как?
— Мы собирались убежать в Шотландию и пожениться. Мы были вынуждены.
— Вынуждены?
— Да, потому что мне только на следующий год будет двадцать один, и папа считал, что нам следует подождать.
— А Майлс так не считал? — Она не ответила. — А вы? Или вас не спрашивали? — продолжал Дуглас тем же спокойным тоном. Он не шевельнул и мускулом, и глаза его никогда еще более надежно не скрывали его мысли.
— Я хотела того, чего хотел Майлс. Я… он мне очень нравился. — Она помолчала.
— Продолжайте.
Она почти предпочитала увидеть румянец гнева и упреков, которых так долго боялась, но его лицо было загорелым и спокойным, и голос очень сдержанным. Она поняла, что это реакция скорее мужчины, чем мальчика.
— Я… я подвела его, — выпалила она. Опять она не могла найти слов. Она неудобно сидела на краю сиденья, упершись спиной в рулевое колесо. Колено, округлое и ребяческое, коснулось колена Дугласа, и, устыдившись только что сказанного, она отдернула колено. Она видела, что он это заметил.
— Продолжайте. Вы подвели его. Как именно?
Она покраснела.
— Я… — Она замолчала.
— Попробую догадаться, — сухо заметил Дуглас. — Майлс сказал: зачем ждать, пока мы поженимся? Но вы устояли. Верно?
Она кивнула.
— Так что за неимением лучшего он уговорил вас убежать с ним?
— Нет. Я не настолько глупа. Я знала, что надо оставить время на размышление. Что-нибудь около трех недель, я считала. Я не была уверена.
— А Майлс, может быть, еще меньше. — Его тон снова стал сухим, почти безразличным. — Продолжайте.
— Когда поезд прибыл в Норидж, я поняла, что не смогу довести дело до конца. Поэтому я сошла с поезда и позвонила. Но было слишком поздно. Ши сказал мне.
— Понятно. — Пауза. Сейчас все решится, в отчаянии думала она. Он перебирал все это в памяти столько же раз, сколько и она сама. Он сочтет ее слабость и нерешительность причиной смерти своего брата. И впервые поймет истинный характер девушки, на которой хотел жениться. С ощущением тошноты она ждала, вглядываясь в его лицо. Оно было задумчивым и серьезным.
— Надо, чтобы кто-то вам это сказал, Джо. Вы что, ума лишились?
Сама себе не веря, она вдруг осознала, что это не оскорбление, а проявление раздражения. Она в изумлении разинула рот, а он продолжал: