– Вот как? – Димыч перестал делать свирепый вид и слушал, раскрыв рот.
– Да, ему это зачем-то было очень нужно. Но вот зачем, я никак не могу понять. А если нет причины для этого, значит и убийство бессмысленно.
– А с чего вы взяли, что Барсуков хотел прибрать к рукам фирму? Нам теперь что, ждать скорого убийства Совинского?
– Вот этого как раз можете не бояться. Совинский, видимо, оказался посговорчивей Коненко. Он уже недели две как не учредитель.
Ничего себе! От таких новостей у нас с Димычем дружно вытянулись лица.
Оказывается, примерно месяц назад Совинский продал свою долю в уставном капитале издательского дома «Люкс» своему недавнему компаньону Барсукову. Ирину, бывшую тогда еще главным бухгалтером, известили об этом, положив перед ней соответствующий договор. Для нее это явилось полной неожиданностью. Но еще более неожиданной эта новость оказалась для третьего совладельца «Люкса» – Коненко. Ирина готова была поклясться, что генеральный директор узнал о сокращении количества учредителей вверенной ему фирмы одновременно с главным бухгалтером. Когда сделка эта была уже свершившимся фактом.
Пережив первое недоумение, они попытались узнать у Совинского, с чего это вдруг ему пришло в голову распродавать свои доли, но внятного ответа не получили. И невнятного тоже – Совинский просто не стал разговаривать на эту тему. Только выразил желание и дальше занимать должность главного редактора, но уже исключительно как наемный работник.
Первое время Коненко был просто взбешен. Его друзья, люди, которым он привык доверять, за его спиной договорились о сделке, которая, хоть и не приносит ему вреда, но все-таки, задевает его интересы. А он узнает об этом уже как о свершившемся факте.
Правда, Ирине удалось его успокоить. Дело в том, что при регистрации фирмы, по совету бывалого юриста, уставный капитал был поделен очень предусмотрительно. Видимо, бывалый юрист навидался в своей практике всякого.
Коненко, согласно учредительным документам, принадлежал пятьдесят один процент уставного капитала фирмы. А оставшиеся сорок девять процентов были по-братски, с указанием даже десятых долей, поделены между Барсуковым и Совинским. Юрист объяснил, что это нужно для того, чтобы у Коненко, вложившего в совместный бизнес больше всех собственных средств, была возможность решающего голоса. Так сказать, на всякий случай.
И вот, когда настал этот самый «всякий случай», Коненко смог вспомнить добрым словом советчика-юриста. Даже после того, как Барсукову удалось купить долю Совинского, право решающего голоса все равно осталось у Вовки.