семья.
Они петляли между деревьями, пока тропа не вывела их к
внушительного вида валуну, возвышавшемуся как раз у основания
каменистого, поросшего лесом холма. Гершль вытащил карту из
внутреннего кармана своего потертого пальто и показал ее
мальчику:
24
ПУТЕШЕСТВИЕ СОКРАТЕСА
—
Вот твоя школа, видишь? А вот этот валун, он тоже отмечен на
карте. А вот сюда мы с тобой направляемся, — Гершль постучал
согнутым пальцем по крестику, который сам же он нарисовал на
карте темными чернилами. Сергей, который уже знал основы
ориентирования по карте, понимающе кивнул головой и запомнил
указанное место.
Сложив карту и спрятав ее на прежнее место, Гершль,
прищурившись, посмотрел на заснеженную тропу. Затем вытащил
карманные часы, нахмурился.
—
Нам нужно оказаться на месте до того, как начнет темнеть, —
сказал он. И они снова тронулись в путь, вверх по пологому
склону.
Сергей уже был приучен следовать приказам, не задавая вопросов.
Но детское любопытство понемногу брало верх, и он не выдержал.
—
А мы идем к вам домой? — спросил он.
—
До моего дома отсюда ой как далеко, — стараясь не потерять
дыхание на подъеме, ответил Гершль. — Те два дня и две ночи, что
у нас с тобой есть, мы проведем у Бе- ньямина и Сары
Абрамовичей. Мы с Беньямином друзья уже много-много лет.
—
А у них есть дети?
Гершль улыбнулся. Он ждал этого вопроса.
—
Есть, двое. Авраам, двенадцати лет от роду, и маленькая Лия,
ей всего пять.
—
Их имена такие... Никогда прежде не слышал, чтобы детей
звали такими именами!
25
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГОРЬКОЕ И СЛАДКОЕ
—
Это еврейские имена. А сегодня мы празднуем Субботу.
—
А как это — праздновать субботу? — спросил мальчик.
—
Суббота — священный день, отведенный для отдыха и памяти.
— Как воскресенье?
—
Да. Но наша Суббота, мы зовем ее Шабат, она начинается
пятничным вечером, когда на небе появляются первые три звезды.
Тем временем они все выше забирались вверх по лесистому
склону, пробираясь между валунами. Старик ставил ногу
осторожно, стараясь не споткнуться, пока его восьмилетний внук
проворно скакал с камня на камень. Сергей услышал, как его дед, с
трудом переводя дыхание, предостерегающе окликнул его:
—
Смотри, осторожней, Сократес... камни такие скользкие, не
упади!
Опять это имя.
— Почему вы зовете меня таким именем — Сократес?
—
Так мы звали тебя когда-то, еще в ту пору, когда тебя привезли
к нам совсем младенцем.
— А что это за имя такое?
Взгляд Гершля затуманился, прошлое снова встало перед ним.