Бек пожал плечами. Только очень смелый человек — мог сделать это в присутствии начальника самого высокого ранга. Остальные — помнили как Устав КПСС, что перед лицом начальствующим нужно иметь вид лихой и дурковатый. Особенно — если никакой другой у тебя отродясь не получался…
— Вам виднее, товарищ Гасанов.
Судья какое-то время помолчал. Он оценивал людей как раз по таким вот моментам — и сейчас мысленно поставил Беку четверку. Не двойку и не пятерку. Четверку. Не сломлен системой, не раб — но и прямоват для разведки. Не хитроумен.
Но может это и хорошо. Полно уже — хитро…банных.
— Я говорю о том, товарищ Бек, что вы выполнили здесь свою работу. Построили комплекс. Наладили процесс подготовки. Что еще? Есть много людей, которые не могут построить с нуля ничего, но если им дать что-то — они, по крайней мере, не пустят это по ветру. Если найти такого человека и поставить его во главе Учебного центра — то вы высвободитесь для того, чтобы работать на каком-то новом направлении.
Бек хотел сказать сакраментальное — готов работать там, куда поставит меня партия. Но не сказал. И правильно сделал — иначе бы Гасанов попрощался бы с ним и уехал.
— Я готов работать — коротко, не подобострастно сказал он.
— Хорошо. Что вы заканчивали?
— Минскую школу КГБ.
— КУОС?[121]
— Так точно.
— Работали по линии контрразведки?
— Так точно.
— Что у вас было на оперативном обслуживании?
— Ничего особенного. Сельский район. Еще на Олимпиаде был.
— По линии разведки?
Бек снова пожал плечами.
— Если только Афганистан. Я имею в виду боевую работу.
— Но в Минской школе вас обучали приемам разведдеятельности?
— Так точно.
Гасанов, наконец, убрал четки в карман.
— Вы редкий специалист. Опыт контрразведчика и одновременно — опыт спецназовца, в том числе педагогический — подготовка специальных групп.
— Я не один такой — сказал Бек. Он не относился к своему опыту как к чему-то особенному.
— Тем не менее, вы делом доказали возможность созидать новое. И я разговариваю с вами. Работа есть разная. Есть работа в штабе. Есть — на самом краю.
— На самом краю — ответил Бек.
— Почему?
Сложно было сказать…
— Я военный. Мой род — был родом воинов.
— Это хорошо…
Судья убрал четки в карман.
— Есть планы создать агентурно-боевую группу. Они уже есть в ГРУ — но там немного не то. Берут армейских дуболомов и отправляют их заканчивать Военно-дипломатическую академию. Но это еще хорошо, если так. В последнее время — Военно-дипломатическая академия превратилась в еще одно тепленькое место, в стартовый трамплин для карьеры. Я полагаю, вы не удивитесь, если я скажу вам вот о чем — когда как врага народа разоблачили генерала Полякова — мало кто из его воспитанников расстроился…