Так и пришел — сам пришел, никто его не вербовал, за руку не тянул. Пришел в ФБР, сдал всех, кого знал, сказал, что будет работать на американскую разведку, только бы получить американский паспорт и семью перевезти. Когда — такое было у нас, когда — кто-то переходил вот так вот к нам? Не перебегал — а добром переходил. И не упомнишь… после войны еще, говорят, бывало. А у нас — как в зоне, противопобеговые мероприятия, по КГБ и ГРУ собирают людей в актовом зале и зачитывают сов секретный приказ, что мол смертные приговоры Верховного суда СССР будут исполняться в том числе и за границей. Это что — а?
Все. Теперь самому. Ступеньки… одна, вторая. Только не дернуться, только не побежать.
Прошел.
Генерал, он же Москвич — прошел в салон. Наджибулла, не снимая маски, пристегивался к креслу.
Генерал посмотрел на часы. Несколько минут… черт, что так долго.
Еще двое — тоже в масках ввели в салон самолета третьего, в маске и с наручниками. Расстегнули наручники на одной руке, приковали к креслу. Потом — сорвали маску. Человек с забинтованной головой, которому успели оказать медицинскую помочь — испуганно озирался по сторонам.
— Куда мы летим.
— В Ташкент — ответил генерал. На душе было скверно — как плюнули.
Яков Шифф возвращался домой.
— А… а что мне будет? Меня… расстреляют?
— Пряников дадут… — сказал генерал, и добавил вполголоса — да кому ты нахрен нужен, ограш[77] такой.
— Взлетаем, товарищ генерал? — в салоне появился второй пилот.
— Взлетаем. И как можно скорее.
— Вышка, я ноль семьдесят первый, рулежку закончил, предполетные выполнил, прошу разрешения на взлет.
— Ноль семьдесят первый, я вышка. Взлет разрешаю. Ветер северный, слабый. После взлета уходите в северном направлении, занимайте эшелон четыре тысячи. Сектор свободен.
— Вас понял, спасибо.
Командир самолета Ил-18 Салон, возившего командующего Туркестанского военного округа, опытный и много повидавший подполковник — довел РУДы до нужной точки — и отпустил тормоза. Самолет покатился по бетонке Баграма, набирая скорость.
— Неладное дело…
— В чем неладное, Герасименко?
Один из офицеров спецназа, стоящих в тени ангара — отвернулся, зло сплюнул на землю.
— Товарищ полковник, добром все это не…
— Смотрите!
Самолет командующего Туркестанским военным округом уже взлетел, он уже заходил на вираж, чтобы выйти в сектор набора высоты — как вдруг что-то полыхнуло, что-то маленькое и яркое — и самолет этот — вздрогнул, как живой, как гусь, подстреленный дробью на охоте. Было видно, что все четыре двигателя работают — но из фюзеляжа валил дым, тянулся за самолетом.