- Де, де! – закивал Миша-маленький, продолжая тыкать пальчиком в материн живот.
- А он видит, - ответил Миша-старший спокойно.
- Такое бывает, - поддержал Мирон Михайлович. – Ребятенку видится, что нам не дано. К тому у нас и порода подходящая. Отец и дед наши целительством занимались, от них ко мне, от меня - Мише передалось, а от него и маленькому Мишутке дар сошел. Ты, - обратился он к сыну. – Ты его ко мне каждое лето присылай, я его учить буду.
*****
Страшные вести пришли, сорвав Мишу-маленького с летней студенческой практики. Его дед, бабка, отец с матерью и младшей сестрой погибли - сгорели ночью в избе. Миша, плохо понимая зачем, поехал в Горку. От самой станции какие-то незнакомые ему люди начали подходить, обнимать, выражать сочувствие, звать к себе на постой. Еле от них от всех отвязавшись, Миша добрел до пепелища.
От дома - такого родного, такого уютного - остался обгорелый фундамент, земля почернела от копоти. Сад пугал обугленными ветками яблонь и вишен.
И внезапно в голове, где-то за глазницами, вспыхнула ясная картинка: свеча на столе, под ней бумажная иконка. Свечка крениться и падает на иконку, иконка вспыхивает, огонь перекидывается на скатерть, которой покрыт стол. А под столом, в плетеной корзине лежит дурман-трава. Сладкий, усыпляющий дым стелиться по дому. Мирон Михайлович на миг поднимает голову от подушки, но тут же валиться обратно. Огонь лижет пол и стены…
*****
Мишину коммуналку расселяли. Соседи собрались на кухне и пили за новую комфортабельную жизнь в отдельных квартирах и за старую жизнь, прожитую дружно, без мелких склок и обид. Они обнимались, сыпали комплиментами, вспоминали смешные случаи, которых накопилось в достатке, обещали перезваниваться и писать друг другу. Миша тоже шутил, улыбался застывшей улыбкой, а перед глазами стояло пепелище в Горке. Оно снилось Мише почти каждую ночь, и он просыпался в слезах.
По стране широкими шагами двигалась перестройка. Вокруг суетливо возводили капитализм, зачастую противозаконными способами.
Миша получил приглашение в один из первых центров нетрадиционной медицины. Глядя как доверчивых клиентов – обращающихся и с тяжелыми, серьезными недугами - дурят коллеги-шарлатаны, Миша порывался уволиться, но руководитель центра каждый раз ставил на его заявлении визу «Поднять оклад». Новая квартира требовала хорошего ремонта и новой мебели, появилась возможность прикупить аудио и видео аппаратуру, в общем, Миша позволял себя уломать и оставался.
- Мишаня, - говорил ему президент ( в то время только ленивый не нарекал себя президентом или на крайний случай председателем правления, неважно чего - обувной будки или ларька). – Мишаня, ты – мой «золотой фонд»! Думаешь, я не знаю кто из ху в моем гребаном центре? У половины медицинского образования просто нет, а у остальной половины – оно незаконченное. Думаешь, я не знаю, что они гробят народ? Ну а кто заставляет к нам обращаться? Пусть бы и шли по поликлиникам, по терапевтам районным… Так нет, к нам прутся!