Слова застряли у Норта, как кость в горле, потому что Гарри прошел в комнату, демонстративно держа на отлете вдетый в ножны меч, который не было видно, пока он стоял в дверях.
- Это же… ты… - дернувшись, выдавил из себя Эдвард. Его единственный глаз широко раскрылся, а от лица отхлынула кровь. - Невероятно… Парень, ты что… все же… нашел его?..
- Я отправился в Годрикову Лощину спустя несколько дней после нашего с вами разговора, - пояснил Поттер, небрежно смахивая со стула прямо на пол кипу пожелтевших газет и садясь на темное, потрескавшееся сиденье. - Я нашел его, и теперь он – мой…
И добавил после небольшой паузы:
- А я, в какой-то степени, – его. С тех пор столько произошло, мистер Норт… Я столько всего повидал и узнал…
- Так что же тебе тогда надо? - спросил хозяин, не сводя глаз с матовых черных ножен, обвитых ветхими полосами ткани. На его лице застыло непонятное выражение - причудливая смесь страха, отвращения и… вожделения? Наверное, именно так смотрел бы на шприц, полный дурманящего яда, недавно завязавший наркоман, уже переживший ломку и избавившийся от физической зависимости, но еще не до конца освободившись от зависимости психологической. - Я и так рассказал тебе все, что знал, и если ты думаешь…
- Нет, мистер Норт, сейчас я знаю об этом мече, его магии и его создателе гораздо больше, чем вы с моими родителями смогли выяснить из древних летописей магов и магглов. И поверьте, то, что узнали вы – это даже не надводная часть айсберга, а лишь камень у подножья горы.
«Хм, вот пообщаешься чуть-чуть с буддийскими монахами – и сам, как они говорить начинаешь…»
- Так что я пришел к вам отнюдь не с вопросами.
- Тогда зачем? - Эдвард откинулся на спинку и прикрыл глаз. Грудь его тяжело вздымалась. - Может, чтобы убить меня? Я знаю, что этот проклятый меч делает со своими хозяевами, так что не удивлюсь, если ты решишь обрубить концы, уничтожив всех, кто что-либо о нем знает.
- И тут вы не угадали, - чуть улыбнулся Гарри.
- Попробую еще раз… Решил похвастаться тем, что не удалось мне?
- И опять мимо, мистер Норт. Целей у меня, вообще-то, две. Первая – отблагодарить вас. Среди всех людских пороков один из самых мной нелюбимых – неблагодарность. Человек может быть последней сволочью, вором или убийцей, но если он помнит добро и готов его сторицей вернуть - он все же не безнадежен. А помимо своих родителей именно вам я обязан тем, что случилось за последний неполный год. Вы могли бы не писать мне письмо, не рассказывать то, что рассказали, и никто бы ничего не узнал. Но вы выполнили обещание, данное Сириусу. И поэтому, в качестве благодарности, я пришел предложить вам присоединиться ко мне.