В вагонах мы быстро размещаемся под заботливым наблюдением Владимира Ильича. Наиболее неугомонного Радека, который ехал с нами законспирированный, помещаем на время в багажное купе.
При всем желании — создать спокойную обстановку, чтобы не мешать В. И. работать, ничего не выходило. Шум стоял изрядный. Главными виновниками были т. т. Сафаров, Харитонов, покойный Усиевич, мы с покойной Инессой.
Но больше всех в шуме и смехе повинен был т. Радек. Он своими рассказами и, особенно, анекдотами держал всех в смешливом настроении. К Ильичу же он все приставал, что хочет он или не хочет, а быть ему председателем революционного правительства. Владимир Ильич ухмылялся и делал вид, что не отказывается.
Германия из окон вагона производит тягостное впечатление: на самых крупных вокзалах, даже на берлинском, где, обычно, жизнь бьет ключом, — мертвое спокойствие. Мужчин почти не видно. Все работы выполняются женщинами. Поля производят впечатление запущенных, давно покинутых…
Кончилась Германия. Пересаживается на пароход и направляемся в Стокгольм. Все собираемся в общую каюту и садимся за общий стол. После нескольких дней жизни в вагоне это особенно приятно. Начавшаяся сильная качка помешала. Все разошлись по каютам. Только Владимир Ильич и еще два–три товарища все время простояли на палубе, наблюдая море.
В Стокгольме нас встретили очень торжественно. Весь день мы пробыли в отеле. Митинг, разговоры, расспросы — до самого от'езда. Поздно вечером мы опять в вагонах. Все серьезны, сосредоточены. Все уже мысленно в России. Теперь все ближе, ближе… Мы в Торнео. Отсюда переправляемся на маленьких вейках на финляндскую границу. На самой границе — английские офицеры. Делается совсем не по себе. «Союзники, значит, распоряжаются», — роняет кто‑то. Осмотр вещей, обыскивание, раздевание до–гола приводят всех в уныние. Владимир Ильич особенно серьезен и сосредоточен. Наконец, все это завершено, и мы уже в русских вагонах.
Совершенно ясно, что от временного правительства, которое так ничего и не предприняло для обеспечения проезда эмигрантов–интернационалистов в Россию, можно ждать всяких сюрпризов.
Сговариваемся, поэтому, как держаться в случае ареста.
На каждой станции выходим, покупаем газеты, стараемся завести разговоры с солдатами. Отдельные разговоры Владимира Ильича с солдатами превращаются в митинги. В одном из вагонов устраивается уже самый настоящий митинг. Выступают Владимир Ильич, Зиновьев, которые дают оценку происходящим в России событиям, намечают дальнейшие этапы революции. Слушают солдатики, задают вопросы, получают ответы.