Яша
рассчитал все
точно: адвокат
с довеском
«еврей», что
греха таить,
в глазах многих
и многих выглядит
гораздо предпочтительнее
тех своих коллег
по ремеслу, кто
таким довеском
похвастаться
не может. И лет
пятнадцать
уж процветал
господин Гольдман,
благо и законником
был хорошим
— даже иные
столпы шантарского
национал-патриотизма
к нему украдкой
бегали при
серьезной
нужде, а не к
расово-чистым
единомышленникам.
— Ну
да, — сказал
Смолин, ухмыляясь. —
Страшная еврейская
мафия, Гринберг
и Гольдман,
одержала очередную
победу… Яша,
нынче же садись
и твори жалобы.
В областное
УВД, в управление
собственной
безопасности,
в прокуратуру.
От моего имени,
от Извольского.
Смотри, чтобы
стиль не совпадал.
Прожженный
антиквар и
возмущенный
интеллигент
по-разному
изъясняться
должны…
— Не
учите ученого,
ребе Гринберг, —
с большим
достоинством
изрек Яша. —
Все будет в
лучшем виде… —
он задумчиво
покивал головой. —
Итак… Что же
мы теперь имеем
по результатам
погрома, учиненного
гражданином
майором? Твоего
парнишку отмазали,
дело рассыпалось,
по «Фрегату»
и «Эльдорадо»
дела не возбуждались
вообще, Вову
Багдасаряна
им пришлось
отпустить без
возбуждения
дела. Как дважды
два доказали
им, что контрабанду
тут не пришьешь,
золото он не
из Белоруссии
вывозил через
границу, а попросту
имел при себе,
транзитом
пересекая
территорию
означенной
державы… Лешенька
Маевский, несмотря
на то, что единственный
из всех моими
услугами не
воспользовался,
тоже отбился…
В общем, смело
можно сказать,
что атака отбита
по всем направлениям.
Неплохо, а? Учитывая
сегодняшний
случай, который
майору еще
аукнется…
— Ну
конечно, все
просто великолепно, —
сказал Смолин
с наигранным
энтузиазмом. —
Вы гений, ребе
Гольдман, кто
бы сомневался…
Надежный
человек Яшка
в профессиональном
плане — но и он
знал только
то, что ему следовало
знать. Обо всем
остальном,
сопровождавшем
летягинские
ужимки и прыжки,
Смолин ему ни
словечком не
обмолвился.
Не было пока
что такой
необходимости.
А потому в глубине
души восторгов
собрата по
еврейской мафии
не разделял.
Летягина, в
конце концов,
если все и дальше
пойдет как
планировалось,
можно будет
из игры исключить
насовсем. На
него уже и так
поглядывают
косо вышестоящие,
раздосадованные
кое-какими
звоночками
и беседами.
Черный юмор
в том, что со
стороны бурная
деятельность
майора и в самом
деле выглядит
бестолковой
возней, приносящей
конторе одни
разочарования
и проигрыши.
Он же не может
сказать правдочку:
мол, я оборотень,
я продажный,
мне поручено…
Самоубийцей
надо быть…
Майора
рано или поздно
урезонят. Вот
только те, кто
его нанял, так
и остаются пока
в тени, не имеющими
лиц и имен
привидениями,
и замысел их
пока что не
угадывается.
А значит, расслабляться
рано…