Двое обитателей тюремной камеры повышенной комфортности уже давно находились в тревожном ожидании великих и непредсказуемых космических катаклизмов. Бородач, творивший вечернюю молитву на своём потёртом коврике из верблюжьей шерсти, поднялся на коленях и посмотрел на товарища. Учитель кивнул:
— Да, друг мой, настала пора действовать!
После этого, не произнося более ни слова, двое проповедников принялись за работу. Молодой измазал лицо заранее припасённой кашицей из замоченного хлеба и, страшно выкатив глаза, лёг спиною на пол. Бородач подбежал к стальной двери и принялся молотить по ней твёрдыми сухими кулаками. В панике прибежал охранник:
— Что? Что случилось? — затараторил он, с ужасом посматривая в глазок на хрипевшего и, по всей видимости, захлёбывавшегося в собственной рвоте «хиппи».
— Не знаю! — панически орал Бородач, вдруг заговоривший на вполне приличном английском. — Наверное, вы накормили его свининой!
Почему-то подобное объяснение привело охранника в ещё больший ужас: чёрт знает этих мусульманских фанатиков! Может, для них свиная отбивная действительно хуже крысиного яда! Тем временем состояние «мусульманина» стремительно ухудшалось: на его ногах и запястьях появилась свежая кровь, его худое красивое лицо принимало синюшный оттенок умершего человека.
— И что же теперь может случиться? — испуганно спросил страж порядка.
— Сейчас он выплюнет своё сердце!
Образ сердца, вылетающего из осквернённого свининой тела слишком религиозного заключённого затмил последние сомнения в мозгу тюремщика. Он зазвенел ключами и секунду спустя распахнул тяжёлую дверь. В этот миг лицо лежавшей на полужертвы некошерной диеты внезапно просветлело. Оторопев, полицейский увидел, как ещё секунду назад умиравший выходец с Ближнего Востока медленно сел и внимательно посмотрел на него.
— Ты ведь поможешь нам, добрый человек! — полным доброжелательности голосом скорее утверждал, чем спрашивал, Учитель.
Загипнотизированный тюремщик встрепенулся и бодрым голосом исполнительного солдата ответил:
— Так точно, сэр, буду готов помочь вам всем, чем только могу, сэр! Прикажете исключить свинину из тюремного рациона, сэр?
Учитель невольно улыбнулся:
— Друг мой, уверяю тебя, если бы свиные могли говорить, они бы убеждали в пользе кошерности жарче любого раввина!
Бородач недовольно покосился на своего товарища по приключениям, но промолчал. За окном сверкнула вторая молния, и в тюрьме пропал свет. Спустя десять минут из её здания вышли две странные фигуры. Одетый арабским пастухом старик с гремящим мешком и хиппи средних лет сначала не спеша, а потом всё прибавляя шагу и ежесекундно оглядываясь, направились к ближайшему перекрёстку. В наступившей темноте их можно было разглядеть лишь благодаря странному ореолу над головами. У наёмных убийц, нанятых Председателем-яхтсменом и сидевших в машине неподалёку, возникло впечатление, что эти двое горели желанием оказаться подальше от изолятора и куда-то очень спешили. Один из них набрал номер сотового телефона. Перекрикивая сильнейший штормовой ветер, он доложил об обстановке и затребовал дальнейших инструкций. Очевидно, инструкции оказались короткими, так как машина тут же последовала за двумя беглецами. Тот, что звонил Председателю, спрятал телефон, достал с заднего сиденья автомат Калашникова и передёрнул затвор. Сверкнула третья молния. Звуковая волна от мощного электрического разряда на несколько секунд прижала к земле всё живое и неживое. По крышам домов и автомобилей, по нагревшемуся за день асфальту, по тёмной и грязной воде Темзы застучали первые капли стремительно набиравшего силу ливня. В наступившей кромешной тьме обитатели Лондона не сразу заметили, что ливень, подобный тропическому, был кроваво-красного цвета.