Единственный
человек, кто
видит глубже
остальных,
Рыжик.
Антон…
В эти дни именно
он стал для
тебя и самым
близким другом,
и одновременно,
самым жестоким
противником.
Он никогда не
смотрел на тебя
просто как на
боевого товарища,
на солиста
группы. Ты знаешь,
что несмотря
на наличие в
его жизни Лизы
– предположительно,
уже невесты
басиста, ты для
него все еще
любимый человек.
Вы никогда не
говорите о
прошлом, да эти
разговоры и
не нужны для
подтверждения
– он ничего не
упускает из
твоей жизни,
всегда поддерживает,
оберегает. Как
ангел-хранитель…
Не это ли доказательство
привязанности
– такой, которую
нельзя разрушить
ни временем,
ни наличием
других партнеров?
И смотрит на
тебя с такой
теплотой и
нежностью, что
ты согреваешься
в самый холодный
день, а добрая
улыбка на губах
освещает самое
поганое утро.
Иногда хочется
снова прижаться
к нему, крепко
обнять, чтобы
он смог спрятать
тебя от этого
жестокого,
полного несправедливости
мира, но все,
что ты можешь
себе позволить
– это дружеское
объятие с
подшучиваниями
и приколами
друг над другом.
Ты не имеешь
права снова
втягивать его
в свою сумасшедшую
жизнь… Да и не
достоин он
служить просто
подменой…
Потому что
любишь ты только
одного человека.
Все остальное
– лишь средство,
способ убежать
от одиночества.
Рыжик сейчас
смотрит на тебя
с подозрением,
не лезет с вопросами,
но молчаливо
спрашивает,
что же происходит
с тобой…
Почему ты избегаешь
брата…
Что кроется
за этой бурлящей,
лихорадочной
поспешностью,
сменяемой
длительными
промежутками
апатии…
Никакая, даже
самая искусная
ложь не сможет
его обмануть.
Во многом он
гораздо проницательнее
Сашки.
- Ром, как себя
чувствуешь?
– доносится
обеспокоенный
голос. Через
силу открываешь
глаза, пытаешься
примериться
с ярким освещением
гримерки –
впереди маячит
долговязая
фигура Рыжика.
– Ты лекарство
принимал?
- Да, - хрипишь
в ответ.
Он усмехается,
садится рядом:
- Видимо, не очень
помогло.
- Почему же…
Затылком чувствуешь
чей-то пристальный
взгляд. Оборачиваешься.
Сашка…
- Бро, ты точно
в порядке? Выступить
сможешь?
- Ну конечно!
Парни, да все
путем, я никогда
не болел, что
ли? Только на
акустике будут
песни три-четыре.
А остальное
– как обычно.
- Что по поводу
трибун? Пойдешь?
- А я откуда знаю?
Посмотрим…
Натянутость,
напряжение
между вами,
раздражение.
Это почти прозрачно,
почти на виду
у всех тех, кто
хочет видеть.
Последнюю
неделю вы практически
не общались
– так, перебрасывались
редкими фразами,
и то по делу.
Судя по всему,
Саше и этого
было довольно:
его увлечение
новой девушкой
стремительно
росло. Он отдавал
ей все свободное
время, проводил
долгие ночные
часы, а с ребятами
встречался
лишь на репетициях
и выступлениях.
Хоть он и говорил,
что ни за что
не позволит
тебе отдалиться,
в реальности
все оказалось
куда прозаичнее:
стоило появиться
новой юбке…